|
Педагогический Альманах |
|
|
Педагогический Альманах |
Григорий Гольдберг
О ПОДГОТОВКЕ УЧИТЕЛЕЙ
Вопрос об улучшении преподавательского персонала в еврейских школах стал перед Комитетом Общества просвещения между евреями в России в 1900 г., когда Комитет занялся организацией школьного дела на широких началах. Реформируя школу, Комитет видел залог ее дальнейшего успеха и процветания в хорошем, преданном делу учителе. К сожалению, таких учителей оказалось очень немного, и Комитету пришлось самому приступить к их подготовке. <…> Вряд ли требуется представлять доказательства, что нынешний состав учителей еврейских школ стоит не на высоте. Но если бы в ком-либо вкралось в этом отношении сомнение, то оно легко может быть рассеяно хотя бы поверхностным просмотром тех сотен листов со сведениями об учителях, которые хранятся в справочном отделе общества и ждут своей разработки. Главный контингент учителей - это лица с домашним образованием, получившие звание начального учителя. Педагогической подготовки - никакой, педагогический опыт, приобретенный практикой в далеко не образцовых школах. Чем глуше пункт, тем ниже тип учителя: все молодое стремится в большие города, и в мелких пунктах остаются старые, уставшие люди, потерявшие надежду на лучшее будущее. Большинство учителей обременено семьями. 9-10-часовой труд в школе и на частных уроках, вечная погоня за куском хлеба, беспрерывная борьба с голодом и холодом мало-помалу убивают в учителях живую душу и обращают их в простых ремесленников. Такова картина, которую рисуют сами учителя в своих ответах на разосланное в 1905 году справочным отделом общества циркулярное письмо с предложением высказаться о целесообразности учреждения «отдела по самообразованию учителей». Что мог сделать комитет с этой армией учителей? Мог ли он ее сразу перевооружить и одушевить на подвиг? Против этого говорили и препоны, полагаемые ограничительными законами и усмотрением начальства, и самая сложность этой задачи. Чтобы не быть голословным, достаточно вспомнить историю с предполагавшимися летними курсами в Белой Церкви. Ходатайство было возбуждено в 1902 г. В течение 2-3 лет дело велось в министерствах и департаментах. Наконец, когда после многих мытарств курсы были разрешены Министерством народного просвещения и все было готово, чтобы они могли начать функционировать, они в последнюю минуту были запрещены властью генерал-губернатора. Считаясь с подобными возможностями, комитет решил, наряду с постепенным поднятием уровня знаний существующих учителей, приступить самостоятельно к подготовке учителей, отвечающих своему назначению. Самою естественною казалась идея - учредить специальное учебное заведение. Эта идея разрабатывалась комитетом: собраны были сведения о еврейских педагогических учебных заведениях за границей, составлены были план и смета будущего еврейского учительского института, образован был специальный для этого дела фонд в ознаменование юбилея барона Горация Осиповича Гинцбурга, и тем не менее идея осталась неосуществленной. И это объясняется, с одной стороны, общими неблагоприятными условиями, а с другой - недостаточностью материальных средств комитета. Не имея надежды на скорое открытие нового учительского института, Комитет общества готов был содержать некоторое число стипендиатов в существующем Виленском учительском институте, но при условии, чтобы в институте была улучшена постановка преподавания еврейских предметов. Условие это принято, однако, не было, и попытка комитета не увенчалась успехом. Ввиду сего комитету поневоле пришлось размениваться на мелочи и вместо радикальных мер пользоваться паллиативными средствами. Так как особенно чувствовался недостаток в учителях по еврейским предметам, то комитет на первых порах стал оказывать содействие отдельным наиболее способным меламедам и учителям-самоучкам к сдаче ими экзаменов на звание начального учителя, ибо только благодаря этому званию они могли получить доступ в школу. Само собой разумеется, такой способ подготовки учителей не мог удовлетворить Комитет, и он в 1900 г. охотно воспользовался предложением кружка членов общества в Вильне готовить в народные учителя бывших воспитанников ешибота путем организации групповых занятий. Осуществляя эту меру, комитет вместе с инициаторами полагал, что ешиботники, будучи глубоко религиозными и с обширными еврейскими знаниями, могут действительно создать тип еврейского народного учителя. С другой стороны, организация самого дела казалась настолько легкой, что у инициаторов не было даже сомнения, что идея их быстро привьется к жизни и плодотворные результаты не заставят себя ждать. Но уже скоро радужные надежды их значительно поблекли. Из 15 ешиботников, готовившихся на звание учителя, к концу учебного года (1 октября 1901 г.) осталось всего четверо. Выбывшие были заменены другими 12 лицами, выбранными с большой осторожностью, но уже к началу февраля 1902 г. из общего числа ешиботников осталась всего группа в 6 человек. Но скоро и эта группа растаяла. Опыт этот обошелся комитету в 1200 руб. и никакого результата не дал. Причины неуспеха различны: тут сыграли роль и необеспеченность ешиботников, и обремененность их семьями, и отрицательное отношение к делу виленских ортодоксов, и отсутствие у ешиботников сознания важности предстоящей им задачи. Более благоприятны оказались результаты подготовки учителей в г. Гродне. К 1 января 1904 г. состояло в г. Гродне 6 лиц, готовившихся на звание учителя, в течение 1904 г. приняты были еще 7 лиц, в 1905 г. принят был один и в 1907 г. - 10 человек, а всего - 24 человека. Из них сдали экзамены 16 человек. В среднем каждый готовился к экзамену около 15 месяцев (максимум - 34 месяца и минимум - 9 месяцев). Всего затрачено было на это дело - 8345 руб., так что подготовка каждого учителя обошлась комитету в среднем около 275 руб., а около 550 руб. было непроизводительно затрачено на тех, которые ушли, не сдав экзамена. Эти опыты комитета в Вильне и Гродне показали, что таким упрощенным путем нельзя подготовить значительного числа учителей: как бы тщателен ни был выбор кандидатов, значительная часть их уходит во время обучения. Эти опыты показали, что значительные суммы затрачиваются непроизводительно и что подготовка каждого учащегося обходится сравнительно дорого. Кроме того, 15 месяцев занятий, быть может, достаточны, чтобы подготовиться и сдать экзамен на звание начального учителя, но совершенно недостаточны, чтобы дать будущему учителю тот круг знаний и опыта, который ему необходим, чтобы стать на надлежащую высоту. Справедливость требует сказать, что подготовлявшиеся к учительской деятельности в Гродне выделяются среди существующих учителей по еврейским предметам, но отсюда еще далеко до того типа еврейского народного учителя, который мне рисуется. Учитель должен быть проникнут любовью к еврейской массе и преданностью еврейским идеалам; он должен обладать и глубокими еврейскими знаниями, и широкой подготовкой по общим предметам; должен знать душу ребенка и уметь развивать ее лучшие стороны; должен любить школу и смотреть на свою работу как на общественное служение. Только такие учителя сумеют оживить нашу школу и освободить ее от мертвящей схоластики. Только они сумеют поднять престиж учителя и укрепить поколебленное в массе уважение к учительской деятельности. Такой тип учителя не может выработаться, когда учащиеся разрознены, когда все их стремления направлены не столько к приобретению знания, сколько к получению свидетельства на звание учителя, когда они не могут практиковать в нормальной школе, которой они должны впоследствии посвятить свои силы, и когда они являются только частными учениками частных учителей. Для этого требуются особые условия, которые могут быть созданы лишь в специальном учебном заведении, руководимом одухотворенными любовью к еврейской школе педагогами. Не имея возможности по указанным выше причинам учредить Еврейский учительский институт, комитету пришлось прибегнуть для осуществления намеченной задачи к организации специальных педагогических курсов для подготовки учителей. Такие курсы открыты комитетом в г. Гродне. <…> Я не стану останавливаться на всех перипетиях этого сложного по организации дела, я не стану перечислять все те трудности, с которыми пришлось комитету встречаться. Особенно трудно было найти подходящих учителей по еврейским предметам, ибо учащиеся, сами глубокие знатоки этих предметов, предъявляли к учителям очень большие требования. Но все эти трудности, благодаря энергии заведующего курсами А. М. Конштама и б. председат. попеч. совета Б. Б. Яффе, были преодолены, и курсы прочно обосновались. Курсы были открыты 31 октября 1907 г., и первый выпуск учителей состоялся в июне 1909 г. На этих двух годах жизни курсов следует несколько подробнее остановиться. На обоих курсах все время был полный комплект слушателей, то есть по 30 человек на каждом. Большинство курсистов - уроженцы северо-западного края. Многие из них насчитывали около 10 лет практики. Вряд ли следует прибавить, что все они были необеспечены и жили на 20 руб. месячной стипендии нашего общества. Уровень знания курсистов определялся при их принятии на курсах. Требования по общим предметам были очень незначительны: по русскому языку - чтение и пересказ прочитанного, письмо под диктовку без орфографических ошибок, письменное изложение прочитанной статьи повествовательного характера, знание этимологии и разбор простого предложения, а по арифметике - до десятичных дробей. Но зато предъявлялись очень большие требования по еврейским предметам, а именно: письменное и устное изложение прочитанного, письмо под диктовку без ошибок, знание Библии, знакомство с библейской, средневековою и новою литературою, грамматический разбор текста. Так как к приемным экзаменам явилось двойное против комплекта число слушателей, то выбор был сделан очень тщательный. На курсах велись теоретические и практические занятия. Занятия на курсах начинались в 8 часов утра и кончались в 4 часа дня, кроме пятницы, когда учебный день кончался в 12 часов дня. Занятия по отдельным предметам распределялись следующим образом. На первом курсе
На втором курсе
Кроме того, происходили дополнительные занятия по разным отраслям знаний и практические занятия в преобразованной из образцового хедера школе. Каждый курсист давал за год 4 урока: два по еврейским предметам, один по русскому языку и один по арифметике. Один раз в неделю происходила конференция, на которой подвергались разбору уроки, данные практикантами; в обсуждении их вместе с курсистами принимали участие преподаватели курсов. Из этого сухого обзора можно видеть, какую массу знаний должны были усвоить курсисты. Если принять во внимание слабую подготовку курсистов по общим предметам, если принять во внимание, что большинство предметов преподавания были им совершенно чужды, то станет ясным, какую массу времени и труда курсисты должны были затратить, чтобы справиться со всеми этими занятиями. Нужна была горячая любовь к знанию, искренняя преданность делу и огромная выдержка, чтобы не пасть под бременем работы и не отказаться от избранного пути. И все эти качества курсисты обнаружили в полной мере: они серьезно и с рвением занимались и не жалели сил, чтобы добиться намеченной цели. Несмотря на некоторое разочарование в постановке еврейских предметов, их не удовлетворявшей, ни один из них не выбыл до конца года, с первого на второй курс были переведены все, а не сдавших экзаменов на 2-м курсе оказалось всего 2 человека. В этой гигантской, если можно так выразиться, работе их поддерживала мысль, что они являются пионерами нового дела и что они готовятся к служению народу. Эта идея живет на курсах и создает ту атмосферу, которая объединяет курсистов и руководителей курсов в одну общую семью. В январе 1909 г. для ознакомления с постановкой дела на курсах командирована была комитетом специальная комиссия, состоявшая из представителя комитета С. Л. Каменецкого и специалистов-педагогов гг. Н. Пинеса и М. Скутельского. Отметив исключительное по преданности отношение к курсам курсистов и преподавательского состава, комиссия указала следующее:
Для устранения этих недостатков комиссия рекомендовала производить более тщательные приемные экзамены и требовать от поступающих на курсы твердых знаний по всей программе, как по общим, так и по еврейским предметам, разработать учебные планы курсов по общим и еврейским предметам, ввести переводные экзамены для проверки знаний, увеличить число лет обучения на курсах до трех, с тем чтобы последний год был посвящен практическим занятиям, и в то же время уменьшить число слушателей на каждом курсе с 30 до 20 человек. Первые указания комиссии приняты уже во внимание: требования на приемных экзаменах увеличены, учебные планы разрабатываются, занятия на курсах по возможности регулируются. Что касается последних указаний, то, признавая в принципе их важность, комитет не мог, однако, их принять, так как проведение их в жизнь связано с увеличением бюджета. <...> Таковые первые учительские курсы. Из приведенного краткого очерка можно заключить, что идея подготовки учителей путем организации курсов, а не иным упрощенным путем оказалась жизнеспособной; среда, из которой вербуются курсисты, определена правильно, и сами курсы даже при теперешней их организации могут принести существенную пользу еврейскому школьному делу. Но, конечно, тип курсов еще не кристаллизовался, многое еще не закончено, многое находится в периоде развития. Поэтому следует продолжать работу по укреплению и дальнейшему развитию курсов. С другой стороны, хотя на окончивших курсы большой спрос, хотя все окончившие получили учительские места, хотя, несомненно, нужда в хороших учителях очень большая, - тем не менее не следовало бы этим увлекаться и даже при наличности больших средств и сил приступать к организации подобных курсов еще где-либо. Это было бы рискованно: необходимо выждать окончательный результат удачно начатого опыта. Но это не значит, что Общество просвещения должно почить на лаврах или только Гродненскими курсами интересоваться. Недостаточно выпускать ежегодно 30 хорошо подготовленных учителей, чтобы оживить учительскую среду и поднять все школьное дело. Следует озаботиться также подготовкою контингента хороших учительниц и общим поднятием уровня всей учительской массы. В этом отношении было сделано сравнительно немного. <…> «Хотя интеллигентный и сознательный учитель может и зачастую действительно является носителем культуры и двигателем прогресса среди населения глухих местечек, -говорится в отзыве одного из педагогических советов, - но зависимое положение и чувство отчужденности среди окружающей темной массы, упорная, иногда ожесточенная борьба с враждебными культуре элементами, часто упадок духа вследствие материальной нужды, усиленный труд, доводящий до переутомления, - все это вместе взятое быстро лишает энергии даже самых деятельных учителей, являющихся в провинцию с самыми лучшими побуждениями, делает их и нервными, и безучастными к вопросам умственного и духовного саморазвития. Наиболее одаренные и интеллигентные из учителей, опасаясь провинциальной тины, которая грозит засосать их, стремятся в города, где к их услугам живая общественная жизнь». «Причина бегства учителей, - определяет другой педагогический совет, - не только отсутствие средств к самообразованию, но плохая постановка школьного дела в маленьких местностях и, главное, отсутствие людей и жизни». «Действительно, - говорится в другом письме, - бегство учителей из местечек вредно отзывается на постановке школьного дела, но ненормальность заключается и в самом этом явлении, и в тех условиях, при которых приходится работать учителю провинции. Если учитель является единственным интеллигентным лицом среди местного населения, если он «носитель знания и двигатель прогресса», то для того, чтобы быть таковым, надо располагать знаниями, силой, энергией. А где все это взять? Необходимо принять во внимание, что учителя в провинции поставлены в самые мрачные условия существования, они совершенно оторваны от общественной жизни во всех ее проявлениях. Все свое время им приходится делить между школой и книжкой, а они, как люди интеллигентные, не лишены более широких потребностей. На этой почве возникает время от времени желание вырваться на волю. Не думаем, чтобы только книжка, разные программы и т. п. могли являться целителями. Программы по различным отраслям нам более или менее известны. И как будто все могут почерпать знания в книжке! Если бы так смотреть на дело, то многие учебные заведения, особенно высшие, являлись бы лишними. Кроме того, надо помнить низкий уровень развития учащихся в начальных еврейских школах; им, следовательно, необходимо непосредственное руководство в деле обучения и воспитания детей. Дайте нам живое слово, дайте нам настоящих педагогов, у которых мы бы сами научились учить других! Не одной книжкой, да мертвыми указаниями, как ею пользоваться, можно помочь учителям начальных школ. Чувствуется потребность в живом общении с людьми опыта и знаний; хочется обновить, пополнить свои знания». Таковы наиболее характерные отзывы. Что же делать? О летних курсах я уже говорил и вместе с тем указал, что летними курсами вряд ли сумеет воспользоваться большое число учителей и, быть может, наиболее нуждающиеся в них на курсы не поедут. А между тем необходимо, чтобы каждый учитель получил возможность, хотя бы на несколько дней, выехать за пределы местечка, встретиться с товарищами по работе и обменяться взглядами по вопросам школы и учительского быта. Такие собрания несомненно оживят учительскую среду и удержат очень многих от бегства из местечек. После таких собраний каждому учителю легче будет работать: его не будет томить одиночество, он будет чувствовать себя членом одной общей семьи. Обыкновенно общение людей одной профессии достигается съездами. Но в ближайшем будущем на устройство периодических съездов учителей еврейских школ трудно рассчитывать. Поэтому Комитеты отделений должны воспользоваться § 17 Устава и созывать ежегодно совещания с учителями. Так как все учителя принадлежащего к Отделению школьного района могут быть членами Общества просвещения, то препятствия для созыва такого совещания встретиться не может. На совещание могут быть приглашены более опытные педагоги, которые и могут помогать учителям в разрешении тех или иных возникших у них практических вопросов. Такие периодические учительские совещания устраиваются многими земствами и приносят учителям большую пользу. Вот те меры, которые можно было бы предложить в области подготовки и усовершенствования учителей. Остается еще один вопрос: кто должен заниматься осуществлением всех мероприятий, о которых говорится в этом докладе, и откуда черпать средства на это дело? Первый вопрос решается очень легко. Самый характер мер указывает, что осуществление их должно быть возложено на центральное учреждение, иначе говоря - на Комитет общества. Но, конечно, Комитеты отделений должны оказывать постоянную и существенную поддержку Комитету общества при проведении этих мер в жизнь. Во всяком случае, как общее правило должно быть постановлено, что ни одно мероприятие в этой области не может быть предпринято отделениями без соглашения с Комитетом общества. Только при строгом соблюдении этого правила можно избежать ошибок и промахов в этом сложном деле. Второй вопрос более трудный. В настоящее время на нужды учителей имеется фонд имени барона Горация Осиповича Гинцбурга. <...> Cущественную поддержку в этом деле должны оказать и все местные еврейские общины. Дело подготовки учителей, дело обеспечения их участи не может и не должно быть частным делом только одного нашего Общества просвещения; это должно быть делом всего русского еврейства. В воспитании подрастающего поколения одинаково заинтересованы и крупные города, и мелкие местечки, и все они должны посильно участвовать своими средствами в подготовке надлежащего учительского персонала. И на обязанности Комитета общества и его отделений ознакомить еврейство с тем, что делается в этой области, и оказать на местные общества надлежащее воздействие для получения нужных средств. Я считаю, что учительское дело должно быть делом народным. Я верю, что учителя, сознавая, что они воспитываются на народную копейку, воздадут народу сторицею. И только тогда, когда у нас будут истинные народные учителя, мы будем спокойны, что наша молодежь вырастет крепкой телом и сильной духом. В этом залог процветания еврейства, и к этому мы все должны стремиться.
|
