Наши раввины с радостью принимают эту подчиненность, ибо она дает им возможность избавиться от выполнения их истинного долга, состоящего в наставлении всего народа – со всей вытекающей из этого религиозной ответственностью. Будучи "принужденными", они довольствуются отправлением своих казенных обязанностей и никогда не претендуют на большее.

Но если бы раввины в Израиле почувствовали себя провозвестниками подлинного национального освобождения, если бы учение их стало поистине Живой Торой, голос их был бы услышан всеми евреями. Истина Торы растопила бы ледяные нагромождения секулярного строя, и новая, яркая жизнь устремилась бы чистым, мощным потоком из Великого Суда, что на Храмовой горе в Иерусалиме – подле восставшего из руин Святилища.

Если бы истина Торы ожила в сердцах наших раввинов и заговорила наконец их устами, то, послушные ей, они встали бы во главе священного бунта против отчужденного, глумливого секуляризма, властвующего здесь над нами. Бунт этот еще разразится и станет отражением того, прежнего бунта сионистов и просвещенцев против старцев, раввинов и проповедников, сгрудившихся у печи в покосившейся синагоге. Вынужденный, а потому – справедливый, этот прежний бунт вернул евреев на Родину, но цельность и целостность станут его результатом лишь тогда, когда новый бунт вернет Торе ее утраченное достоинство, сделав ее фундаментом обновленной еврейской жизни в Эрец-Исраэль. Так, через искажение цветов на пластинке негатива, получается достоверное изображение объекта на фотоснимке.

Но, оставаясь наследниками галута, наши раввины отвергают любую мысль, требующую дерзания и духовной инициативы. Более того, они сразу же объявляют такую мысль равноценной религиозному преступлению – ведь она неизбежно оборачивается укором для них самих. И, таким образом, раввинат остается в добровольном подчинении светской власти, распространяющей на него свое назойливое попечительство.

Нет, существующая в Израиле ситуация не тождественна той, что имела место в довоенной Польше, где Агудат-Исраэль (ныне - одна из фракций ультраортодоксальной израильской партии Яхдут ха-Тора) посылала своих представителей в местный парламент. Скорее мы наблюдаем здесь нечто подобное тому партнерству, которое характеризует отношения между христианской религией и государством в некоторых европейских странах. Основанное на общности интересов, оно вынуждает каждую из сторон платить определенную дань своему партнеру. И так в обмен на почести, которыми осыпает Государство Израиль своих главных раввинов, те обслуживают при необходимости его политические нужды – даже если для этого приходится фальсифицировать Галаху.

Секулярное израильское государство откровенно заинтересовано в том, чтобы Храмовая гора оставалась во власти мусульман. Только на такой основе мыслят наши политики установление "мира" с арабами, тогда как возвращение Храмовой горы еврейскому народу воспринимается ими как первостепенная стратегическая угроза. Гнетомое собственными страхами, секулярное государство обращается за помощью к Главному раввинату, дабы тот запретил евреям приближаться к важнейшей еврейской святыне, и у ворот, ведущих на Храмовую гору, появляются строгие надписи: "Стой! Иудеям вход запрещен!".

Более того, угождая политическим интересам светского государства, руководители раввината направляют льстивые "энциклики" вождям магометан, убеждая их в том, что у евреев нет никаких притязаний в отношении Храмовой горы. Дескать, отныне и до скончания веков принадлежит она грабителям по праву.

Да и что мы можем требовать от раввинов, если "угроза всемирного исламского джихада" преподносится им политиками как прямой и неизбежный результат любого иного решения, дозволяющего евреям молиться на Храмовой горе? Подобно бомбе с тикающим часовым механизмом, эта проблема выкладывается на стол в канцелярии Главного раввината, и хозяева здания, никогда не державшие оружия в руках, сразу же бормочут согласное: "Конечно, конечно! Святость человеческой жизни превыше всего". О, разумеется, Тора против кровопролития, уверяют они – и сыпят, и сыпят подобными мантрами на потребу чуждому еврейской традиции политическому режиму.

Круг замыкается к вящему удовольствию светской власти: раввинат не требует для евреев права молиться на Храмовой горе по политическим причинам, а политики ссылаются на позицию раввината как на достовернейшее свидетельство отсутствия религиозных причин, вынуждающих их настаивать на реализации данного права. Возмутителям спокойствия, заявляющим о противоправном характере подобной дискриминации, уготован удобный ответ: "Чего вы от нас хотите? Ведь это Главный раввинат запрещает евреям подниматься на Храмовую гору!".

Если бы истина Торы ожила в сердцах наших раввинов, одного этого требования, вынуждающего их выносить заведомо лживые галахические постановления, было бы достаточно для того, чтобы вспыхнуло пламя священного бунта. Но, сохраняя верность учению Галута, раввины снова и снова исполняют пожелания светской власти. И чем более сложной становится политическая ситуация, тем дальше они идут навстречу правительству, в результате чего сохранение нынешней практики на Храмовой горе и даже передача этой святыни под формальный суверенитет иноверцев становится их собственным интересом. Ведь если религиозное пробуждение сметет секулярные государственные устои, то и Главный раввинат падет вместе с ними, сделавшись ненужной декорацией, прикрывающей трусость и постылую немощь своих вождей.

* * *

Сказанное объясняет, почему убежденные сторонники восхождения на Храмовую гору – такие, как покойный раввин Шломо Горен, да будет благословенна память праведника, и раввин Мордехай Элиягу, да продлятся его дни, - меняют свою позицию по вступлении в должность Главного раввина Израиля. Структурные интересы оказываются сильнее личной убежденности и религиозной принципиальности. Эти интересы заново формируют мировоззрение, мнения и характер раввинов – по крайней мере, на тот период, пока они остаются в указанной должности.

Шломо Горен, бывший самым последовательным ревнителем еврейских прав в Иерусалиме, воздерживался от восхождения на Храмовую гору и от публикации собственной книги, посвященной данному вопросу, до окончания своей каденции в Главном раввинате. Следует признать, что он фактически согласился принять на себя ответственность за галахическое постановление раввината, запрещающее евреям молиться на Храмовой горе. В противном случае Шломо Горен был бы вынужден отказаться от своего поста.

Теми же причинами обусловлено невероятное на первый взгляд содержание письма, направленного недавно Элиягу Бакши-Дороном влиятельным мусульманским шейхам. Явившись на "межконфессиональную конференцию", организованную печально известными архитекторами "Осло" Яиром Гиршфельдом и Роном Пундаком, исламские вожди были рады узнать, что их господство на Храмовой горе ни в малейшей степени не противоречит устремлениям иудаизма. Гиршфельд и Пундак решили "разрядить последнюю мину, оставшуюся на пути мирного процесса", и главный раввин Израиля с готовностью предложил им свои услуги.

"Нам следует блюсти и почитать нынешний статус, оберегая святость Храмовой горы, известной иным как подворье мечети Аль-Акса, - говорится в послании Бакши-Дорона. – Равным образом нам следует остерегаться любых изменений этого статуса, ибо таковые могут осквернить святость данного места и привести к кровопролитию".

Итак, главный раввин Израиля отныне – не сторона в споре о Храмовой горе, "известной иным как подворье мечети Аль-Акса". Нынешний статус данного места является, по его мнению, идеальным, и евреям ни в коем случае не следует на него покушаться: ведь это может осквернить святость Храмовой горы, которой теперь ничто не угрожает. Кстати, кто же явится устроителем кровопролития, если нынешний статус, закрепляющей власть мусульманских грабителей над попранной еврейской святыней, будет в чем-либо изменен? Этого главный раввин не объясняет, но мы можем себе представить, как расплылись в улыбке самодовольства лица почтенных шейхов, когда им был зачитан этот отвратительный манифест еврейского низкопоклонства.

Помнил ли Элиягу Бакши-Дорон о заповеди Всевышнего "И устроите Мне святилище, и буду обитать Я в вашей среде", когда выводила его рука эти позорные строки? Помнил ли он слова Торы о "том месте, которое изберу Я для пребывания Имени Моего"? Помнил ли обетования еврейских пророков и молитвы бесчисленных поколений Израиля? Наверное, и на эти вопросы у Главного раввината найдется казенный ответ.

Страх, мучительный страх перед Храмовой горой и теми, кто в полном соответствии с предписаниями Галахи входит в поруганный магометанами чертог Господень, определяет позицию раввината по данному вопросу. Перечисленные выше причины этого страха сводятся к абсолютной несовместимости тех духовных начал и исторических смыслов, выражением которых являются Храмовая гора и Главный раввинат секулярного Государства Израиль. Нынешний статус казенного раввината является прямым порождением длящегося поругания Храмовой горы, и лишь тогда прекратится это поругание, когда никого уже не смутит пугливая, услужливая ложь наших главных раввинов.

* * *

Следуя классическому примеру Эмиля Золя, мне хотелось озаглавить эту статью словами "Я обвиняю!". Обвиняю тех, кто предательски и бесчестно мешает нам "явиться пред Ликом Божьим" во исполнение явного, несомненного еврейского долга. Но, учитывая известные обстоятельства, я решил, что не частная позиция Главного раввината в отношении Храмовой горы, а сама подчиненность данной инстанции светской израильской власти, декларирующей свою чуждость заповедям Торы, должна быть объявлена истинной причиной нашего нынешнего позора и повседневного поругания Всевышнего в чертоге Его.

Вместо того, чтобы сердиться на Главный раввинат, нам следует раз и навсегда уяснить для себя его полнейшую непричастность религиозным еврейским чаяниям и установлениям иудаизма. Преображение секулярных основ Государства Израиль должно стать задачей народа, не желающего отступать с пути Освобождения. И не обузой, которую рады уступить по любой цене заклятым врагам Израиля, а средоточием национальной жизни станет для нас в будущем Храмовая гора. Если вы захотите представить себе, каким будет тогда руководство еврейского народа, посмотрите на нынешний Главный раввинат. Вы увидите перед собой его прямую противоположность.

Текст публикуется с любезного разрешения редакции журнала "Некуда"
Перевел с иврита Дов Конторер

"Вести"