Более или менее эффективное противодействие, оказываемое плану «одностороннего отделения» в правительстве и Кнессете, премьер-министр все чаще характеризует как «борьбу за власть», в которой его оппоненты руководствуются личными, конъюнктурными соображениями, а не интересами страны. В данной связи Ариэль Шарон угрожает отставкой некоторым из министров-ослушников, намекая на то, что более сговорчивый состав кабинета утвердит политический план, на который он сделал безвозвратную ставку.

В качестве первого кандидата на увольнение был назван Натан Щаранский, который, не будучи депутатом Кнессета и не имея возможности опереться на собственную партийную базу, показался Шарону самым уязвимым политиком среди тех, кто противится отступлению из Газы и Северной Самарии.

Если премьер-министр и вправду рассчитывал «согнуть» Щаранского подобной угрозой, то ему нужно самым безотлагательным образом сменить своих новых советников, ведущих его от ошибки к ошибке. Странно, что Шарон, неплохо понимающий в людях, доверился их рекомендациям и в этом деликатном вопросе; если бы он положился на собственные чувства, ему не пришло бы в голову шантажировать Щаранского с нулевыми шансами на успех.

Но возможно, что премьер-министр вовсе не рассчитывая на прямую результативность этого шантажа и строил свои расчеты в ином направлении. Угрозы в адрес Щаранского должны были показать другим оппонентам Шарона в Ликуде, что кандидатами на увольнение могут стать и они. Глава правительства «демонстрировал лидерство», однако качество произведенной им демонстрации таково, что чести Шарону оно не делает.

Реальными противниками премьер-министра являются в настоящее время Биньямин Нетаниягу, Сильван Шалом и Лимор Ливнат, которые, во-первых, успели высказаться в поддержку «одностороннего отделения» и, во-вторых, имеют известные претензии на власть. Этих министров Шарон действительно может обвинить в том, что они собираются голосовать вопреки собственному пониманию интересов страны – из желания угодить членам Ликуда, отклонившим план отступления из Газы и Северной Самарии в ходе недавнего референдума. Щаранский, как и Узи Ландау, с самого начала не оставлял Шарону сомнений в том, что он не поддержит его предложение на решающем голосовании в правительстве.

Однако угрожать кому-либо из вышеназванных министров Шарону намного труднее. Он был бы рад уволить Нетаниягу или Ливнат, но в этом случае Центр Ликуда немедленно соберется на чрезвычайное заседание, в результате которого сам Шарон может лишиться премьерского кресла. Выборы в Кнессет проводились на партийной основе, и сколь бы значительной не была в данном случае роль Ариэля Шарона, он не является лично избранным руководителем государства. Победившая на выборах партия доверила ему бразды правления и она же в праве их у него отобрать.

То же самое, то есть открытый партийный бунт, может произойти в случае увольнения Узи Ландау, который не пользуется расположением главы правительства, но опирается на неизменно высокий уровень поддержки во всех учреждениях Ликуда. Что же до Щаранского, то он в Ликуде – человек пришлый, не имеющей собственной политической базы, и на нем «демонстрировать лидерство» значительно проще.

Сам Шарон ни разу не выступал с публичными угрозами в адрес Щаранского; эту работу делали за него сотрудники его канцелярии, информирующие прессу о веяниях в верхах. Некоторым исключением из правила можно считать встречу главы правительства с министром по делам Иерусалима и диаспоры, состоявшуюся три недели назад. В ходе этой встречи Щаранский представил ряд предложений по борьбе с исламским антисемитизмом в Европе. Их реализация требовала санкции премьер-министра, но Шарон, уклонившись от прямого ответа, высказался в том духе, что сначала следует утвердить предложенный им план отступления, а потом уж он сам посмотрит, «как и с кем нам бороться против исламского антисемитизма».

После встречи с Шароном «слив» информации о предстоящем увольнении Щаранского усилился, и опальный министр был вынужден ответить журналистам на связанные с этим вопросы. Однако «слив» так устроен, что полемизировать – не с кем, поскольку пресса ссылаясь на анонимные утверждения «высокопоставленных источников», не отождествляет их с конкретной персоной. Щаранский ограничился в данной связи лаконичным заявлением: «Тому, кто не может отстаивать свою позицию, лучше вовсе ее не занимать».

Увольнения не последовало, и в прошлый четверг состоялась еще одна встреча премьер-министра с Щаранским, в ходе которой Шарон попытался узнать, существуют ли такие условия, при которых его собеседник был бы готов воздержаться на решающем заседании правительства. Получив отрицательный ответ, Шарон отменил назначенное на 30 мая голосование.

Логика – out

Тогда же, в прошлый четверг, Ариэль Шарон счел нужным вступить в конфронтацию со своим основным соперником – Биньямином Нетаниягу. Последний согласился проголосовать за ликвидацию трех поселений в секторе Газы (Нецарим, Мораг и Рафиах-Ям), но без внесения в протокол упоминания о том, что «правительство принимает во внимание» представленный премьер-министром план «одностороннего отделения» и санкционирует эвакуацию вышеупомянутых поселений в качестве первого этапа реализации этого плана.

Шарон усмотрел в позиции Нетаниягу вероятную политическую ловушку. Ликвидация поселений заставит Ихуд леуми и, возможно, МАФДАЛ выйти из коалиции, но без упоминания о том, что «правительство принимает во внимание» и т.д., Авода не придет Шарону на помощь. Таким образом, премьер-министр рискует оказаться в крайне уязвимом положении, при котором он уже не имеет парламентского большинства, а Нетаниягу способен собрать 61 голос в поддержку своего назначения главой правительства. Учитывая тот факт, что значительная часть депутатов Кнессета, включая большинство представителей Ликуда, не заинтересована в объявлении досрочных выборов, сбросить такой вариант со счетов невозможно.

Именно этот аспект проблемы подразумевает Шарон, говоря о начавшейся «борьбе за власть», которая якобы и диктует его оппонентам ту или иную линию поведения. Но в действительности борьба за власть не ведется сейчас ни Биньямином Нетаниягу, ни кем либо из других претендентов на лидерство в Ликуде. Все они, высказавшись накануне референдума за программу Шарона, поставили себя в двусмысленное положение и им нужно теперь какое-то время на реабилитацию – скорее в медицинском, чем юридическом смысле этого слова.

Рассматривая ситуацию логически, следовало бы ожидать, что в сложившейся ситуации премьер-министром Израиля станет Узи Ландау. Глава правительства предложил конкретный политический план, который был вынесен им на утверждение правящей партии. При этом Шарон заявлял, что результаты общепартийного референдума будут обязывать всех членов Ликуда и его самого – в первую очередь. Ликуд огромным большинством голосов отклонил предложение премьер-министра. Подчиниться этому вердикту Шарон не может, поскольку он убежден в абсолютной необходимости «одностороннего отделения». В таком случае ему надлежит подать в отставку и предоставить собственной партии решение вопроса о том, кто сменит его в канцелярии главы правительства. Сообразуясь с логикой завершившегося противостояния, премьер-министром следовало назначить Узи Ландау, возглавлявшего противников отступления в ходе внутрипартийной кампании.

Но политическая логика весьма далека от наших реалий. Ландау не претендует на власть и не рассматривается ликудниками как возможный преемник Шарона. Как бы ни завершился наблюдаемый кризис, он оставит у руля тех, кто в той или иной форме поддержал отвергнутый правящей партией план «одностороннего отделения» (это может быть даже Перес, но не Ландау). Именно поэтому Ариэль Шарон опасается «поддержавших» в значительно большей степени, нежели тех, кому он проиграл в открытой борьбе за доверие членов Ликуда.

Опасения премьер-министра имеют под собой определенную почву. Не потому, что Нетаниягу рвется на его место (Нетаниягу сейчас – не рвется), а потому, что падающую власть могут перехватить даже не от задора, не от желания править, а от того, что она – падает. Какой смысл Ликуду идти на выборы в состоянии внутреннего раскола, не имея общей идеологической платформы, если можно остаться у власти, избавившись от Шарона и поменяв Шинуй на религиозные партии? Нетаниягу не пытался подстроить ловушку Шарону, объявив о своем согласии ликвидировать три поселения в Газе без нужной премьер-министру записи в протоколе, но Шарон не мог игнорировать возможные политические последствия такого решения.

Ожидаемая развязка

Функцию посредника между Шароном и Нетаниягу взял на себя лидер Шинуя Йосеф Лапид, которому равно не улыбаются досрочные выборы и уход в оппозицию. В принципе, Лапид мог бы остаться в нынешнем коалиционном составе, предоставив Шарону возможность решать самому им же созданные проблемы, но в этом случае его партия рискует лишиться «собственного лица» – и, как следствие, значительной части своего электората. Политическое и психологическое давление, оказываемое на Шинуй левыми фракциями, едва ли оставляет Лапиду возможность бездействовать. Если план «одностороннего отделения» не будет утвержден, пусть в урезанном виде, Лапид окажется перед необходимостью подать в отставку.

Его ли стараниями или как-то иначе, но премьер-министр, скорее всего, договорится с министром финансов, может быть – еще до того, как читатель прочтет эти строки. Нетаниягу отчаянно не желает такого разрыва с Шароном, после которого сам он будет считаться представителем «непримиримых». Иначе говоря, Нетаниягу не хочет возглавить правительство Израиля, имея своей программой идеологическую доктрину «Гуш-Эмуним». Подобная роль требует иных людей и иных мотиваций.

Когда Нетаниягу договорится с Шароном и правительство примет решение о ликвидации трех поселений в секторе Газы, из коалиции выйдут Ихуд леуми и, возможно, МАФДАЛ. В обеих партиях опечалены такой перспективой, в обеих – ищут возможность остаться, но реального выбора у правых, видимо, не будет. Проблема «собственного лица» стоит не только перед Шинуем. Если Авигдор Либерман и Эфи Эйтам остаются в правительстве, которое бесцельно уничтожает еврейские поселения, то кому и зачем они нужны?

С уходом правых в коалицию будет приглашена Авода, и это даст Ариэлю Шарону желанный повод перетрясти состав своего кабинета, не вступая в открытый конфликт с парламентской фракцией и Центром Ликуда. Естественно предположить, что именно на этом этапе премьер-министр отправит в отставку Натана Щаранского, Узи Ландау и, может быть, кого-то еще из своих оппонентов. Их увольнение не будет выглядеть как личная месть, просто Шарону потребуются вакансии для назначения новых министров из великолепной когорты Шимона Переса.

Может ли что-либо помешать такому развитию событий? Теоретически – может. Например, решимость ликудовских парламентариев отозвать Ариэля Шарона из канцелярии премьер-министра. Для этого Нетаниягу должен в самом деле вступить в борьбу за власть под более или менее убедительным лозунгом, что достаточно трудно после того, как он поддержал и первоначальный проект Шарона, и его видоизмененную версию (ликвидация трех поселений). Может случиться и так, что правые не выйдут из коалиции, несмотря на решение эвакуировать поселения. Но все-таки общая картина происходящего располагает к выводу о том, что мы скоро увидим в правительстве новых людей, рядом с которыми Шарон сразу же станет правофланговым.