В течение минувшей недели на Ближнем и Среднем Востоке произошло несколько заметных событий, общим знаменателем для которых является политическое сближение между арабскими и мусульманскими странами региона, находившимися ранее в весьма непростых отношениях между собой.
Сирийский президент Башар Асад посетил Анкару с официальным трехдневным визитом; это первый визит столь высокого ранга, означающий смену вех в региональной политике, для которой в течение десятилетий было характерно упорное противостояние Турции и Сирии. Иран восстановил дипломатические отношения с Египтом, разорванные четверть века назад, в результате хомейнистской революции. И наконец, в значительном удалении от наших границ положено начало полноформатным мирным переговорам между Индией и мусульманским Пакистаном.
История политического конфликта между Сирией и Турцией восходит своими корнями в давнее прошлое. По окончании Первой мировой войны в зону французского мандата на Ближнем Востоке, составившую впоследствии территорию Сирия и Ливана, был включен район Александрета (Искандерун), на северо-восточном участке побережья Средиземного моря. Большинство населения Александреты, насчитывавшего тогда около четверти миллиона человек, составляли турки.
В 1936 году, когда Франция и сирийские представители приступили к переговорам о предоставлении независимости Сирии, Турция заявила, что она была готова уступить Александрету французам, но не арабам. По настоянию Анкары в 1939 году этот район площадью 4700 кв. км был передан французским правительством под суверенитет Турции. Сирийские националисты отказались признать «незаконную аннексию Александреты» и такой же позиции придерживался официальный Дамаск после провозглашения независимости страны в 1944 году. На издаваемых в Сирии картах Александрета до сих пор отмечается как часть сирийской территории.
Дополнительным фактором турецко-сирийских противоречий долгое время оставался курдский вопрос. В течение длительного времени Дамаск поддерживал террористические структуры Курдской рабочей партии, и в 1998 году это едва не привело к военному столкновению между Сирией и Турцией. Наметившаяся угроза войны заставила Сирию капитулировать, и в рамках Аденского соглашения она уступила всем требованиям Анкары по курдскому вопросу.
С началом нового века наметились первые признаки сближения между Сирией и Турцией, включая подготовку соглашения о военно-техническом сотрудничестве. В настоящее время позиции Анкары и Дамаска имеют важнейшую точку соприкосновения, поскольку обе страны заинтересованы в сохранении территориальной целостности Ирака – из опасения перед возможностью появления у своих границ независимого курдского государства.
Поворотным пунктом в истории отношений между Ираном и Египтом стала хомейнистская революция 1979 года. Свергнутый шах Ирана был на первых порах принят в Каире. Этот факт, равно как и официальное признание Израиля в рамках Кемп-дэвидского договора, побудил хомейнистов к разрыву дипломатических отношений с Египтом. В течение восьмилетней ирано-иракской войны (1980-1988) Каир оказывал поддержку Саддаму Хусейну. Первый телефонный разговор между руководителями Ирана и Египта состоялся в июне 2000 года, а еще три года спустя Мохаммед Хатами и Хусни Мубарак встретились на международной конференции в Женеве.
Последним препятствием к полной нормализации отношений между двумя странами оставался тот факт, что одной из улиц Тегерана было присвоено в 1981 году имя убийцы египетского президента Анвара Садата. По настоянию Каира «улица Исламбули» была переименована на этой неделе в «улицу Интифады», после чего немедленно последовало сообщение о восстановлении дипломатических отношений между Ираном и Египтом.
В обоих случаях можно отметить, что государства, ощущающие угрозу своим интересам в виду новой ближневосточной политики Вашингтона, положившей конец правлению партии БААС в Ираке, ищут возможность сближения с теми странами региона, которые находятся в хороших отношениях с США: Сирия – с Турцией, Иран – с Египтом. Влияние американского фактора ощущается и в удивившей многих готовности Индии и Пакистана приступить к политическим переговорам по всем спорным вопросам, включая проблему Кашмира. Две ядерные державы поняли, что их затянувшееся противостояние воспринимается Вашингтоном как глобальная угроза международному миру и безопасности.
Для Израиля в данной связи неизбежно встает вопрос о последствиях наблюдаемого сближения между различными странами региона. В случае с Ираном и Египтом это не так уж важно, поскольку «охладить» дополнительным образом и без того «холодный» израильско-египетский мир, скорее всего, невозможно. В то же время сирийско-турецкое сближение может обернуться теми или иными последствиями для достаточно интенсивного военно-технического и иного сотрудничества между Израилем и Турцией. Равным образом сближение Индии с Пакистаном способно в перспективе сказаться на заинтересованности индийского правительства в развитии стратегического диалога с Израилем.