Последнее табу

Попытка разрушения забора в Масхе, в ходе которой был ранен солдатами ЦАХАЛа один из погромщиков-анархистов Гиль Наамати, не была первой акцией подобного рода. Еврейское сочувствие к наступающему арабскому нацизму есть реальный и важный факт израильской жизни, черпающий свое вдохновение в тех же смысловых парадигмах, которые определили некогда поведение эллинизированной еврейской элиты, просившей Антиоха IV об ужесточении репрессий против иудаизма.

Это сочувствие – пусть неосознанное, но от того не менее действенное – выражается в политических инициативах Бейлина и К°, прокладывающих дорогу еврейскому геноциду, и переносится в плоскость социальной экзистенции, имея своими свидетельствами энтузиазм добровольцев-доносчиков «Шалом ахшав», заявления резервистов-отказников и многочисленные операции в духе «прямого действия», воспроизводящие тактику международного анархизма.

Неодобрительная позиция Вашингтона и передача вопроса об израильской защитной стене на рассмотрение Международного трибунала в Гааге стимулируют местных анархистов, которым, может быть, не по зубам князь Кропоткин, зато в самую пору – вольница Гуляй-Поля, благо ее тут не выкосишь большевистскими пулеметами. Одна лишь простреленная (по ошибке) нога Гиля Наамати стала поводом для дознания, результаты которого легко предсказать уже сейчас, под аккомпанемент морализаторского рыка, звучащего в адрес следственных органов со скамей оппозиции и со страниц левой прессы.

Более того, инцидент у деревни Масха позволил лидерам ультралевых выдвинуть плотоядное требование о применении огнестрельного оружия против поселенцев. Мечтами подобного рода израильские гуманисты обуреваемы очень давно. «Выдавить танками Офру и Бейт-Эль» призывал профессор Зеэв Штернхель, обращаясь к читателям газеты «Гаарец», и теперь ему вторит Йоси Сарид, выражающий недоумение в связи с тем, что при разгоне поселенческих демонстраций до сих пор не прозвучало ни единого выстрела.

Тяжело раненный (в ногу) Гиль Наамати проторил путь в телестудии своим товарищам-анархистам, и те объясняют нам теперь логику «прямого действия» против строительства защитной стены в Иудее и Самарии. При виде этих восторженных зомби становится страшно даже не за Израиль, а за человеческий разум как определяющий факт бытия и культуры. Что нам арабы, когда еврейские мальчики и девочки, воспитанные в израильской школе, горят такой неподдельной ненавистью к своей стране, к ее прошлому и ко все менее вероятному будущему?

В ходе одной из предыдущих акций «прямого действия» анархистами было разрушено несколько десятков метров заградительных сооружений в Западной Самарии. Нет сомнения в том, что уничтожение объектов, служащих для спасения десятков и сотен человеческих жизней, есть опасное, вызывающее преступление. Многомиллиардные затраты на строительство защитной стены станут абсолютно бессмысленными, если ЦАХАЛ позволит пособникам террористов сносить ее по своему усмотрению. И вовсе надуманным представляется обсуждаемый ныне вопрос о том, было ли сделано словесное предупреждение группе погромщиков, в составе которой бесчинствовал Наамати; пограничные сооружения сами по себе являются внятным предупреждением для злоумышленников, подобно надписи «Не влезай! Убьет!» на столбах электропередач.

Тем не менее, зная реальное состояние израильского общества и соотношение сил на площадках, определяющих настроение израильской элиты, можно лишь сожалеть о том, что у солдат бригады «Голани», прибывших по сигналу в деревню Масха, не было с собой слезоточивого газа. Бесновавшиеся там анархисты на заслуживали снисхождения, но это был тот самый случай, в котором уместно пренебречь справедливостью. В накаленной израильской атмосфере, при наблюдаемой поляризации общества, табу на применение огнестрельного оружия против евреев является одной из последних преград на пути к катастрофе.

Исторический успех Хасмонеев предопределило то, что они смогли превратить войну гражданскую (против евреев-эллинизаторов) в национально-освободительную (против греков-селевкидов). Но для нас не менее актуален сегодня трагический пример Великого восстания 67-73 гг.., в ходе которого освободительная война против римлян обернулась братоубийственной бойней и, как следствие, завершилась падением Иудеи.

Рубеж

Но если в практической сфере табу бывают полезны, то в области интеллектуальной, аналитической они только мешают. Следует с предельной ясностью понимать, что радикальным ядром израильской ультралевой движет не моральный протест по поводу «оккупации» и не надежда на достижение подлинного мира с арабами, а ненависть к еврейской истории, к еврейскому смыслу и к их воплощению в Государстве Израиль.

Именно этим определяется отношение ультралевых к ожидаемой эвакуации поселенческих форпостов. Для них по-настоящему желанно зрелище депортации и разрушения, символический крах еврейских надежд. Поселения в Иудее и Самарии, в секторе Газы и на Голанских высотах стали после Шестидневной войны заповедником сионистского этоса, растраченного и оплеванного левой элитой. Вопреки распространенному мнению, ликвидация этих поселений не является средством достижения мира с арабами. Напротив, соглашения с ООП, какой бы кровавой цены они не потребовали, являются для радикального ядра израильской ультралевой средством уничтожения Офры, Ариэля, Бейт-Эля.

Отсюда – особый аппетит в отношении Мигрона, наблюдаемый в телестудиях и на страницах печатных изданий. «Мигрон – не форпост и не ферма, а настоящее поселение, в котором давно живут сорок три семьи», – подчеркивает Ури Элицур на страницах журнала «Некуда». Настоящее поселение... Первый кусок живого еврейского мяса изголодавшимся прожектерам.

Трудно понять, на что рассчитывает Ариэль Шарон, говоря о возможности эвакуации «нескольких поселений». Аппетит приходит во время еды, и те, кто науськивает правительство на Мигрон, не остановятся в тот момент, когда премьер-министр решит, что он уже произвел необходимую демографическую коррекцию. От Шарона потребуют еще и еще. Когда он больше не сможет, его отправят в отставку, и власть в стране перейдет к женевской гоп-компании, которая подставляет свои паруса всякому дуновению попутного ветра.

Правый лагерь утратил инициативу в идеологической войне с коалицией «Осло», которая на протяжении нескольких лет пребывала в полуобморочном состоянии. Помнится, нам говорили когда-то, что в столкновении идеологий не может быть места мирному сосуществованию... И еще о том, что «не идти вперед – значит быть отброшенным назад». Именно такая участь постигла израильский национальный лагерь, возомнивший, что тысячи жертв, понесенных Израилем из-за «Осло», станут достаточным опровержением левой доктрины. Как бы не так.

Мигрон – не просто линия обороны, защищающая Ариэль, Маале-Адумим, Гуш-Эцион и другие поселенческие районы, на которые распространялось когда-то действие «израильского консенсуса». Это та точка, где должно начаться идеологическое контрнаступление правых. Верно, что настойчивая борьба за Мигрон может обернуться падением нынешнего кабинета, сколь бы прочной ни казалась на первый взгляд его парламентская база. Но если полная каденция Шарона нужна для того, чтобы подарить ультралевым прецедент ликвидации поселений, в отрыве от необходимых мер по укреплению израильского присутствия в ключевых районах Иудеи и Самарии, то ее завершение становится очень сомнительной ценностью.