Долгая прелюдия

Новая политическая инициатива, с которой готовится выступить премьер-министр Ариэль Шарон, предусматривает ряд односторонних шагов по изменению структуры израильского присутствия в Иудее, Самарии и Газе. Параллельно с реализацией международного плана «Дорожная карта», утвержденного на прошлой неделе в качестве официального документа ООН, израильский лидер находит целесообразным расширить в ряде районов зону сплошного контроля ПА, создав таким образом территориальную базу для провозглашения в будущем — «после полного прекращения террора»? — палестинского государства с временными границами. В качестве вероятного элемента новой программы Шарона рассматривается ликвидация изолированных еврейских поселений в секторе Газы и в густонаселенных арабских районах Иудеи и Самарии.

Премьер-министр избегает пока определенных высказываний относительно ликвидации поселений, но при этом журналистам дано понять, что обсуждаемая инициатива Шарона будет включать «болезненные уступки», под которыми подразумевают обычно депортацию еврейского населения и отказ от израильских прав в тех или иных районах.

Шарон сам объявил о планируемых им шагах, выступив 20 ноября на конференции Института экспорта в Тель-Авиве. При этом премьер-министр не сообщил почти никаких деталей, ограничившись указанием на общий характер своей инициативы: односторонние действия Израиля, но  — «позитивные», с точки зрения арабов и мировой общественности. Иначе говоря, Шарон планирует серию «жестов доброй воли», призванных создать положительную динамику в ходе переговоров с палестинцами, будучи в то же время функцией собственных интересов Израиля (размежевание, демографический фактор, укрепление границ и т.п.).

У журналистов, присутствовавших на конференции в Тель-Авиве, создалось впечатление, что Шарон собирался представить свою инициативу более обстоятельным образом. Неожиданная лаконичность его заявления по столь принципиальному вопросу объяснялась тем, что прогремевшие взрывы в Стамбуле полностью завладели вниманием международных СМИ, иностранных правительств и участников лондонского саммита. Таким образом, Ариэль Шарон рисковал утратить огромную часть нужного ему резонанса, выступив со своей политической инициативой в столь неблагоприятный момент.

Этим, по мнению многих обозревателей, объясняется очевидная половинчатость заявлений, сделанных премьер-министром на конференции израильских экспортеров. Но существует и другая оценка, согласно которой Шарон осторожно готовит общественное мнение в стране к знакомству со своими фундаментальными планами. Приоткрывая общую их направленность, он избегает пока таких слов, которые сократят для него свободу маневра и сделают по существу невозможным отказ от единожды сформулированных предложений.

В воскресенье, 23 ноября, премьер-министр уклонился от обсуждения конкретных параметров своей будущей инициативы на пленарном заседании правительства. Отвечая министрам, проявившим естественный интерес к этой теме, Шарон сказал, что односторонние шаги, о которых он говорил в Тель-Авиве, «еще не определены окончательным образом». Вслед за тем правительству было предложено перейти к обсуждению запланированных вопросов (доклад начальника ШАБАКа о продолжающемся финансировании террористических организаций канцелярией Арафата, сделка с «Хизбаллой» и др.). Завершая недолгую дискуссию об односторонних шагах в Иудее, Самарии и Газе, премьер-министр пообещал вынести свои предложения, когда они будут готовы, на утверждение правительства.

Несколькими часами позже Шарон созвал так называемую «пятерку», представленную им как новый межминистерский форум по координации политического процесса. Вместе с самим Шароном в нее вошли первый вице-премьер Эхуд Ольмерт, министр обороны Шауль Мофаз, министр иностранных дел Сильван Шалом и министр юстиции Йосеф Лапид (глава второй по величине коалиционной фракции). Журналисты предполагали, что в рамках данного форума премьер-министр выскажется о своей инициативе более определенным образом, но Шарон и тут уклонился от обсуждения интригующей темы. Он даже выразил удивление тем, что одна его фраза на конференции экспортеров «породила так много ожиданий и спекуляций».

Условия эксперимента

То, что на стадии «долгосрочного промежуточного урегулирования», к которому стремится премьер-министр Израиля, мыслится ликвидация изолированных еврейских поселений, ни для кого не секрет. Шарон достаточно ясно высказывался по этому поводу в прошлом, не указывая, однако, какие именно населенные пункты он намерен эвакуировать. Это сделал за него председатель Кнессета Реувен Ривлин накануне трехстороннего саммита в Акабе.

В опубликованном тогда интервью газете «Гаарец» Ривлин сказал, что Шарон собирается эвакуировать семнадцать поселений, препятствующих созданию единого государственного пространства под палестинским контролем в Иудее и Самарии. Им были названы следующие населенные пункты: Ганим и Кадим (юго-восточнее Дженина), Хомеш и Санур (в центральной части арабского массива в Самарии), Текоа и Нокдим («восточный Гуш-Эцион», вблизи национального парка Иродион, где находится один из крупнейших историко-археологических памятников эпохи Второго Храма).

Остальные еврейские поселения, предназначенные Шароном к эвакуации, были идентифицированы на основе анализа схемы размежевания, к которой стремится премьер-министр: Авней-Хефец, Эйнав и Шавей-Шомрон (вдоль дороги Нетанья-Шхем), Ицхар, Браха и Кфар-Тапуах (южнее Шхема), Атерет (к северу от Рамаллы), Маале-Амос и Аспар (южнее Нокдим в «восточном Гуш-Эционе»), Кармей-Цур (между основной частью Гуш-Эциона и Хевроном), Негохот (в Иудее, юго-западнее Хеврона).

В интервью Реувена Ривлина содержалось два политических сюрприза. Во-первых, это четкий план ликвидации еврейского поселенческого присутствия в «восточном Гуш-Эционе». После подписания соглашений «Уай» данный район в Иудейской пустыне оказался окружен палестинскими зонами А и В, включая т.н. «заповедник». В настоящее время сообщение с еврейскими поселениями «восточного Гуш-Эциона» осуществляется с запада, через Эфрату, в результате чего палестинские массивы вокруг Бейт-Лехема и Хеврона отрезаны друг от друга.

На стадии долгосрочного урегулирования считались возможными два варианта: выведение транспортных коммуникаций данного блока (Текоа, Нокдим, Маале-Амос и Аспар) на восток, в сторону запланированного шоссе №80 (Арад — Мишор-Адумим) в Иудейской пустыне, или — в случае израильского отказа от строительства этой дороги — эвакуация. Интервью Реувена Ривлина показало, что Шарон сделал выбор в пользу второго варианта.

Другим сюрпризом явилась готовность премьер-министра удерживать поселения Нецарим и Кфар-Даром, находящиеся за пределами израильского анклава Гуш-Катиф в секторе Газы. Ривлин не привел объяснений тому, почему Ариэль Шарон считает необходимым отстаивать именно эти населенные пункты.

Столь удивительное умолчание заставило обозревателей вспомнить о том, что в ходе своих переговоров с экс-председателем Партии труда Амрамом Мицной, состоявшихся вскоре после победы Ликуда на выборах в Кнессет 16-го созыва, Шарон прочувствованно излагал историю поселения Кфар-Даром, созданного впервые еще до провозглашения Государства Израиль. Некоторые журналисты решили, что, высказываясь за удержание изолированных поселений сектора Газы под израильским контролем, Шарон действует в силу «воспитующего мифа», но вряд ли такой аргумент может быть принят как исчерпывающее объяснение планов премьер-министра.

Интервью Реувена Ривлина было расценено как пробный шар Ариэля Шарона, проверяющего реакцию израильского общества и, в первую очередь, партий национального лагеря на возможность ликвидации поселений. Теперь, по прошествии полугода, естественно заключить, что эта проверка не дала никаких результатов. Гипотетических предположений о том, что глава правительства излагает свои намерения устами председателя Кнессета, недостаточно для получения ответа на волнующие Шарона конкретные политические вопросы. Нужный премьер-министру эксперимент можно поставить только в реальных условиях; «максимальное приближение к боевой обстановке» тут не срабатывает.

Коалиционные тормоза

Возможно, что выступление Шарона на конференции Института экспорта в Тель-Авиве, является сигналом к тому, что премьер-министр созрел для проведения указанного эксперимента. Сложность стоящей перед ним задачи определяется тем, что явное большинство в парламентской фракции Ликуда выступает против односторонних уступок палестинцам и, особенно, против эвакуации поселений.

Если бы Шарон опасался только ухода правых партий МАФДАЛ и Ихуд леуми, имеющих вместе тринадцать мандатов, он мог бы рассчитывать на создание альтернативной коалиции, в которой к Ликуду и Шиную присоединилась бы Партия труда (с возможным придатком в виде Амира Переца, благо тот отработал левым свое серией вредительских забастовок). Но, рискуя утратить собственную партийную базу в Ликуде, Шарон не может решиться на столь значительную перетасовку коалиционного состава. По этой причине он вынужден действовать, осторожно зондируя почву для каждого следующего шага.

На состоявшемся 24 ноября заседании парламентской фракции Ликуда практически все выступавшие депутаты высказались против еще не предъявленной «программы Шарона». Хранил молчание Биньямин Нетаниягу, но это не значит, что он поддержит премьер-министра, когда тот изложит свои намерения четким, недвусмысленным образом. На данном этапе Нетаниягу, видимо, полагает, что время для открытого столкновения с Шароном еще не настало. За полтора месяца до бюджетного голосования, в самый разгар забастовочных акций Гистадрута, министр финансов нуждается в твердой поддержке главы правительства, без которой все проводимые им реформы будут обречены. Но даже молчание Нетаниягу не оставляло сомнений в том, что Шарон не имеет твердой партийной базы для реализации тех шагов, на необходимость которых он намекнул в своей тель-авивской речи.

На следующий день, 25 ноября, в Иерусалиме прошел съезд движения «Еврейское руководство», которое, будучи частью Ликуда, пока не имеет в Кнессете своих представителей, но — оказывает заметное идеологическое влияние на многих парламентариев. Естественно, что и этот форум отреагировал на инициативу Шарона самым решительным неприятием.

Анализ сложившейся политической ситуации заставляет предположить, что у Шарона имеется единственный способ действий, если он и вправду намерен осуществить задуманные им шаги в Иудее, Самарии и Газе: давить на Ликуд посредством прямой апелляции к общественному мнению, используя с указанной целью левые средства массовой информации, которые противопоставят его — центриста и прагматически настроенного лидера — «партийным фанатикам». Время для этой схватки выберет сам Ариэль Шарон.

Почему теперь

Возникает вопрос: почему Шарон решил засвидетельствовать свои «позитивные» намерения именно теперь, в отсутствие необходимых партийно-коалиционных предпосылок для этого шага? Что побуждает его поднимать вопросы, имеющие отношение к долгосрочному урегулированию, когда с палестинцами не удается договориться даже об однодневном прекращении огня? Какие факторы должны приниматься нами в расчет, если мы пытаемся оценить и понять сегодняшние действия премьер-министра?

В качестве побудительного мотива номер один здесь можно отметить американское давление. Белый дом настаивает на эвакуации «незаконных поселенческих форпостов» и посол США Дан Керцер проводит постоянные беседы на данную тему с руководителями израильского министерства обороны. Через другие каналы американцы дают Шарону понять, что они недовольны его отказом выполнять обещания, данные им по поводу форпостов.

Чем труднее становится для США положение в Ираке, тем сильнее американский прессинг в отношении Израиля, включая публичные заявления, посредством которых Вашингтон демонстрирует арабскому миру «добрую волю». На недавнем лондонском саммите президент Буш выступил с весьма резкой критикой в адрес Израиля, упомянув на одном дыхании форпосты и строительство разделительной стены в Иудее и Самарии.

Можно допустить, что, предлагая односторонние израильские уступки в тех районах, которыми он и так намерен пожертвовать на стадии долгосрочного урегулирования, Шарон пытается уберечь то, что для него действительно важно: утвержденный правительством контур стены, со включением в защищенное израильское пространство ряда районов Западной Самарии и Большого Иерусалима.

Кажется также вполне вероятным, что Шарон не желает эвакуировать форпосты по одному лишь формальному признаку их создания до или после выборов 2001 года. В некоторых местах построенные за последние годы форпосты определяют возможность выделения гомогенных (или почти гомогенных) еврейских районов с целью последующего включения таковых в зону долгосрочного/постоянного израильского контроля. В связи с этим Шарон может рассматривать вариант, при котором он снимет с себя американское давление, эвакуировав несколько изолированных поселений, но сохранив форпосты там, где это необходимо.

Однако давление давлению — рознь. Несмотря на известные проблемы американцев в Ираке (и даже наоборот: учитывая эти проблемы), трудно предположить, что за год до президентских выборов в США Джордж Буш захочет оттолкнуть от себя еще и еврейских избирателей. Именно к такому результату привела бы открытая политическая конфронтация с Израилем, и поэтому кажется вероятным, что в ближайшие месяцы наше правительство не столкнется со слишком грубым давлением Белого дома.

Внутренний фактор

Это значит, что отдельно взятый «американский фактор» не объясняет сегодняшних действий Шарона. Что еще? Амир Орен, военный обозреватель газеты «Гаарец» и один из главных участников журналистской атаки на юридического советника правительства Эльякима Рубинштейна, предполагает, что, отсигналив левым кругам намеком на возможную в скором будущем ликвидацию поселений, Шарон рассчитывает заручиться необходимой ему поддержкой в преддверии ожидаемых решений Госпрокуратуры.

Орен считает, что с завершением следствия по делам о ссуде Сирила Керна и о «греческом острове» сложится неопределенная ситуация, в которой встанет вопрос о том, может ли оставаться Шарон на посту премьер-министра. По мнению упомянутого автора, решение данного вопроса будет в значительной мере зависеть от позиции левой элиты, которой и адресованы сегодняшние намеки Шарона.

Но если Орен уводит нас в сложную область конспирологических спекуляций, то стоит упомянуть еще один внутренний фактор, вполне очевидный — и имеющий безусловное отношение к вопросу о том, почему Шарон решил сообщить о своих намерениях, пусть в самой общей форме, именно сейчас.

Этот фактор можно охарактеризовать как идеологическую и политическую активизацию левых кругов, которые вышли из трехлетнего шокового оцепенения и, опираясь на охотную поддержку прессы, заново предъявили себя израильскому обществу. В данной связи следует упомянуть письмо пилотов-отказников, политические инициативы женевской группы, сбор подписей под проектом Аялона-Нусейбы («Национальная перепись») и еще целый ряд событий последнего времени. Левые атакуют правительство сразу по нескольким направлениям, используя в своих целях то, что Шарон не сумел добиться решающих успехов в борьбе с террором.

В этих условиях лидеры Шинуя чувствуют себя обязанными демонстрировать несогласие с общим курсом Шарона, а начальник Генерального штаба открыто критикует правительство в беседе с журналистами сразу трех основных ивритских газет (во времена Бен-Гуриона он был бы отправлен в отставку, даже не успев ознакомиться с напечатанным текстом своего интервью, но сегодня в Израиле подобные вольности никого не смущают).

Все это ставит Шарона в весьма уязвимую ситуацию, которую ясным образом отражают опросы общественного мнения. Полагая необходимым вернуть себе политическую инициативу, премьер-министр заявил в Тель-Авиве о целесообразности односторонних шагов, меняющих конфигурацию израильского присутствия в Иудее, Самарии и Газе. Но для развития данной темы условия пока не созрели, и Шарон отступил на полшага, выразив деланное удивление тем, что его слова породили «так много ожиданий и спекуляций».