Уведомление о готовности Тегерана выполнить требования МАГАТЭ было преподнесено мировой общественности как хорошо поставленный политический спектакль с назидательным звучанием. После того, как Иран в течение нескольких месяцев отказывался прекратить работы по центрифугальному обогащению урана, производившиеся вопреки международным обязательствам этой страны, и бойкотировал подписание Дополнительного протокола к Конвенции о нераспространении ядерного оружия (NPT), в Тегеран явилась почтенная тройка — министры иностранных дел Великобритании, Германии и Франции. В ходе встречи европейских гостей с президентом Мохаммадом Хатами была достигнута договоренность о том, что Иран подчинится условиям ультиматума МАГАТЭ, срок действия которого истекает через неделю.
Джек Стро, Йошка Фишер и Доминик де Вильпен сразу же объявили об успехе своей политической миссии. В их словах угадывалось торжество: там, где силовой американский подход потерпел провал, умеренная и дружелюбная европейская дипломатия одержала блистательную победу.
К вящему удовольствию брюссельских бюрократов Великобритания оказалась на этот раз в едином строю с представителями континентальной Европы. Тони Блэру готовы простить недавнюю увлеченность Лондона мегаломанией Вашингтона, лишь бы он не совершал в дальнейшем подобных ошибок. В этом смысле приглашение британского министра в Тегеран, в обществе Фишера и де Вильпена, можно рассматривать как сеанс восстановительной психотерапии: посмотри, Джек Стро, чего нашими средствами можно добиться — и результат, и всеобщее уважение. А в Ираке вы с Бушем наступили на грабли, причем такие, что будут лупить вас по лбу долго и неустанно, подчиняясь возвратному механизму многоразового действия.
Но, признавая, что в политическом плане тегеранская постановка вполне удалась, следует все же задаться вопросом о том, в какой мере новые обещания Ирана способны снять опасения, связанные со стратегическими программами этой страны. Здесь абсолютной ясности нет и в помине. Во-первых, производство оружейного урана с помощью газовых центрифуг всего лишь приостанавливается. В опубликованном заявлении секретаря Высшего совета национальной безопасности Хасана Роухани подчеркивается, что Иран сохраняет за собой право возобновить эти работы в любой момент — «через день, через год или более долгий срок, в зависимости от интересов нашей страны».
Именно этот орган (ВСНБ) осуществляет реальный контроль над силовыми структурами и стратегическими программами Ирана. Таким образом, заявлению Роухани следует уделять не меньше внимания, чем успокоительным речам Камаля Харрази, возглавляющего иранское министерство иностранных дел («У нас нет секретов от международной общественности»).
Во-вторых, присоединение Ирана к Дополнительному протоколу NPT, предусматривающему возможность внезапных инспекционных проверок, отложено до 20 ноября, хотя изначальное требование МАГАТЭ состояло в том, чтобы указанный документ был подписан Ираном до окончания текущего месяца. Это может свидетельствовать о намерении иранских властей перепрятать значительную часть оборудования, используемого на предприятиях в Натанзе (газовые центрифуги), Араке (производство тяжелой воды) и других городах страны.
Оценку последним решениям Тегерана даст в ноябре Совет управляющих МАГАТЭ — на основании положительного, как теперь ожидается, отчета гендиректора Мухаммада эль-Барадеи. Договорившись с европейской тройкой, правительство Хатами блокировало нежелательный для Ирана вердикт МАГАТЭ, за которым последовало бы обсуждение иранской проблемы в Совбезе ООН и, возможно, решение о санкциях. В этом состоит политический выигрыш Тегерана, приобретенный ценой замораживания, но не свертывания наиболее проблематичных проектов.
Израильские эксперты полагают, что, подчинившись условиям Дополнительного протокола, Иран отсрочит на год-полтора свое приближение к практическому созданию ядерного оружия. По мнению начальника военной разведки (АМАН) Аарона Зеэви-Фаркаша, расщепляющиеся материалы, необходимые для его производства, могут быть получены Ираном в течение десяти месяцев. В соответствии с этой оценкой израильские аналитические инстанции полагали, что ядерное оружие появится в распоряжении Тегерана в конце 2004 — начале 2005 года. Таким образом, новый срок ожиданий может быть обозначен где-то в начале 2006 года.
Вашингтон весьма сдержанно отреагировал на состоявшееся во вторник решение иранских властей. Пресс-секретарь госдепартамента США опубликовал заявление, в котором подчеркивается, что это решение «станет положительным шагом, если Иран действительно выполнит свои обязательства». В отличие от России и стран Евросоюза, американцы не находят нужным делать вид, будто они верят в то, что ядерная программа Тегерана служит исключительно мирным целям. Такая же настороженность характерна для Израиля и для некоторых государств Персидского залива, воспринимающих иранские разработки как недвусмысленную угрозу своей безопасности.