Заряда взрывчатки, который был обнаружен в перехваченном израильскими пограничниками тендере «Мицубиси», было бы достаточно для того, что на уже устоявшемся языке называют «мегатерактом». Почти полтонны тротила могут подкосить несущую конструкцию крупного здания, вызвав сотни, если не тысячи, жертв.
Контролируемый взрыв перехваченного тендера на открытой местности в вади Ара (Нахаль Эрон) показал, чем был бы чреват в данном случае успех запланированной «Исламским джихадом» диверсии. Израильским подрывникам не доводилось до сих пор наблюдать ничего подобного. И этот же взрыв стал финальным аккордом в затянувшемся спектакле под названием «Каирское соглашение».
ХАМАС и «Исламский джихад» сообщили 21 января о своем отказе участвовать в предложенном египтянами соглашении, предусматривающем прекращение терактов в пределах «зеленой черты». Однако перехваченный в тот же день тендер со взрывчаткой готовился к отправке в Израиль еще под прикрытием переговоров с руководителем египетской разведки Омаром Сулейманом, в которых принимали участие представители «Исламского джихада». Для того, чтобы снарядить «адскую машину» такой разрушительной силы, даже хорошо обученным мастерам требуется известное время.
Но не только исламские организации торпедировали предложенное Египтом соглашение. Вопреки заверениям Арафата, основные формирования ФАТХа недвусмысленно давали понять, что отказ от терактов в пределах «зеленой черты» остается для них неприемлемым. Кроме того, здесь можно отметить роль Сирии, которая имела возможность оказать давление на проживающих в Дамаске руководителей палестинских террористических организаций, если бы Башар Асад испытывал реальную заинтересованность в прекращении огня. Но сирийское правительство использовало свои возможности с противоположной целью, подтолкнув прирученных им лидеров к срыву египетской инициативы.
Не будет преувеличением сказать, что предложение Омара Сулеймана, с которым израильская пресса связывала большие надежды, появилось на свет мертворожденным. Даже в тот период, когда шансы на заключение Каирского соглашения были особенно велики, не имелось причин для того, чтобы строить на нем какие-либо расчеты. С точки зрения Арафата, единственным смыслом этой затеи было извлечение пропагандистской выгоды, но после двух с половиной лет войны ему потребовалась бы принципиально иная мотивация, если бы он захотел покончить с террором. Такой мотивации у Арафата не было и нет. Взяться ей неоткуда, коль скоро он и теперь, после тысяч жертв, остается для Евросоюза и Мицны «легитимным партнером».