Заявление американского президента о том, что споры по поводу ядерной программы КНДР могут быть разрешены мирным путем, вызывает обильные комментарии в международных средствах массовой информации. В словах Джорджа Буша видят попытку успокоить южнокорейских союзников США, встревоженных перспективой перерастания политической конфронтации Вашингтона с Пхеньяном в крупномасштабный военный конфликт с возможным применением ядерного оружия.
Сеул находится в радиусе действия северокорейской артиллерии, и не приходится удивляться тому, что тысячи его жителей выходят на улицы, требуя от Белого дома не допускать враждебных действий в отношении КНДР. Помимо национальной «антиимпериалистической» солидарности, здесь имеет значение и тот факт, что жители Сеула являются, по существу, заложниками правящих в Пхеньяне сталинистов. Именно в этой связи следует воспринимать настойчивые заявления новоизбранного президента Южной Кореи Но Му Хена, согласно которым для установления мира и безопасности на Корейском полуострове достаточно дипломатических усилий.
Но стремлением успокоить Сеул позиция США объясняется лишь частично. Многие расценивают миролюбивые речи Буша и Пауэлла как признание того, что, вопреки ранее сделанным заявлениям Дональда Рамсфелда, Соединенные Штаты не способны одновременно вести две войны в разных концах Земного шара. Здесь на первом месте стоят вопросы логистики и коммуникаций, но существует еще и финансовая сторона проблемы. Стоимость войны в Ираке оценивается американцами в 150-200 миллиардов долларов. Объем расходов на военную операцию против КНДР составит, по предварительным оценкам, порядка 100 миллиардов долларов. Таким образом, в совокупности получается столь значительная сумма, что даже для мощной американской экономики она может оказаться невыносимым бременем при необходимости выделения всех этих средств в сжатые сроки.
И, тем не менее, сдержанность американской позиции находится в разительном противоречии с действиями Пхеньяна, который упорно продолжает нагнетать атмосферу вокруг своей ядерной программы. В тот самый день, когда Буш выступил с вышеупомянутым заявлением на своем ранчо в Техасе, Северную Корею покинули последние инспекторы Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). Тогда же посол КНДР в Москве Пак Ы Чун заявил, что его страна не намерена соблюдать договор о нераспространении ядерного оружия, к которому она присоединилась в 1985 году. Создается впечатление, что Пхеньян нарочно напрашивается на американские санкции.
Некоторые комментаторы пытаются увязать действия КНДР с недавним задержанием следовавшего в Йемен северокорейского судна с грузом ракет и химикатов. Неподтвержденная пока информация указывает на то, что этот инцидент сопровождался событиями, напоминающими если не Карибский кризис 1962 года, то закулисное ядерное противостояние США и СССР в период Войны судного дня на Ближнем Востоке (1973). Циркулируют сведения о том, что после задержания судна «Со Сан» Пхеньян по каналам спецслужб передал американцам ультиматум: немедленное освобождение судна или военная конфронтация на Корейском полуострове с возможным применением ядерного оружия. Однако даже в том случае, если эти сведения соответствуют действительности, они могут служить объяснением американской сдержанности, но не собственных провокаций КНДР. Уже потому, что первые заявления Пхеньяна по ядерному вопросу были сделаны до задержания судна «Со Сан».
Более убедительно выглядит иная увязка. США не выполнили соглашение, заключенное ими с КНДР в 1994 году. В рамках этого соглашения Северная Корея обязалась прекратить эксплуатацию ядерного реактора в Йонбене в обмен на поставки американского мазута и обещание Белого дома построить ей два легководных энергетических реактора, безопасных в военном отношении. Поставки мазута были затем американцами прекращены, легководных реакторов в Северной Корее так и не построили (по некоторым сведениям, для одного из них подготовлена площадка, но дальше этого работы пока не продвинулись). Таким образом, действия КНДР могут быть попыткой объяснить Вашингтону, что невыполнение соглашений подобного рода имеет немалую цену.
Но и этим картина, по всей вероятности, не исчерпывается. За вызывающими заявлениями Пхеньяна проглядывается политическая воля Пекина, заинтересованного в затяжном противостоянии Соединенных Штатов с исламским миром. Китай и США равным образом осознают, что ближайшие десятилетия сулят им жесткое столкновение интересов в макроэкономическом и геополитическом форматах. Неожиданным для Запада образом конфликт с исламом опередил эту коллизию, и теперь Китай заинтересован в том, чтобы США не добились в нем легкой и убедительной победы посредством серии высокотехнологичных блицкригов. В этом плане быстрое поражение Ирака противоречит китайским интересам. Кроме того, Пекин имеет сильные позиции в исламском мире, о чем свидетельствует, например, тот факт, что талибы тренировали в Афганистане мусульманских боевиков со всего мира, за исключением уйгурских сеппаратистов.
И вот на фоне американских приготовлений к войне в Ираке, пропагандистское обеспечение которой строится вокруг вопроса о том, есть ли у Саддама Хусейна неконвенциональное оружие, Пхеньян тянет руку с последней парты и говорит: «А у нас есть!». Убедившись в том, что его не расслышали, он подскакивает на месте и кричит во весь голос: «Есть у нас!! Есть!!!». Вряд ли все это сводится к неудовлетворенности поведением США в отношении рамочного соглашения 1994 года. Китайская игра выглядит в данном контексте куда убедительнее.