Предвыборная ситуация до проведения праймериз в крупных партиях напоминала сражение, в ходе которого превосходящие силы одной из сторон давят противника своей массой, осуществляя медленное, но уверенное наступление. Ликуд отвоевывал у Аводы позицию за позицией, наращивая свой рейтинг и не оставляя сомнений в том, каким окажется общий исход кампании. Если при этом и находилось место вопросам, то касались они условий будущей капитуляции.

Обсуждались проблемы «послевоенного переустройства»: следует ли добиваться полного разгрома противника или имеет смысл сохранить ему долю власти, чтобы затем сотрудничать с «конструктивными левыми силами»? Великодушный Шарон уже проявлял беспокойство в связи с перспективой сокрушительного поражения Аводы, ведь в этом случае стала бы неадекватной сама идея правительства национального единства.

Наступая по всему фронту, Ликуд не нуждался ни в полководческом гении, ни в максимальной мобилизации собственных ресурсов. Равным образом не возникало потребности в дерзких рейдах спецназа по тылам противника. Так, Ликуд решил не использовать в своих целях всплывшую вдруг историю отношений Йоси Гиносара с руководством палестинской администрации, хотя по своему моральному и политическому звучанию она превосходит любой скандал последнего десятилетия. Избегая ненужного обострения идеологической конфронтации, Ликуд строил свои расчеты на том, что оборона противника сломана.

Но пир победителей начался слишком рано. Праймериз правящей партии обернулись безудержной оргией политического стяжательства, характер и результаты которой было нельзя утаить от израильского общества. Дело даже не в том, сумеет ли следствие доказать конкретные факты вымогательства взяток, получат ли подтверждение жалобы Нехамы Ронен и Акивы Нофа, будет ли найден состав преступления в действиях лиц, подчинивших криминальным авторитетам местное отделения Ликуда в Рамат-Гане. Все эти частности не так уж важны в сравнение с искренней убежденностью членов Центра Ликуда в том, что их правом является требовать назначений на хлебные должности в государственном аппарате – по схеме «джоб за голоса».

При такой постановке вопроса важнейший форум Ликуда в принципе не может функционировать как идеологический центр правящей партии. Превращаясь в сборище ловкачей и интересантов, движимых вульгарным карьеристским расчетом, он становится не подспорьем, а помехой демократической процедуре. Даже такая ущербная система, как общепартийные праймериз, выигрывает в сравнении с откровенным обменом голосов на доступ к бюджетной кормушке.

Подобная практика не нова и изобретена не Ликудом, но если прежде она хоть как-то маскировалась, то теперь, в предвкушении легкой победы, ликудники забыли даже о том, что лицемерие – последнее прибежище добродетели. И, ошарашенный демонстративным бесстыдством зрелища в «Ганей-Тааруха», израильский избиратель тут же отобрал у Ликуда порядка пяти мандатов.

Авода

Ситуация изменилась настолько, что Амрам Мицна поверил в возможность добиться успеха посредством контрнаступления, перерастающего в повсеместный стратегический натиск. Выступая на митинге в Бейт-Шеане, он торжественно объявил, что Авода не пойдет в правительство национального единства, возглавляемое Ариэлем Шароном. Расчет очевиден: убедить избирателя в том, что победа Ликуда означает создание право-религиозной коалиции, тогда как преимущество левого блока сулит «умеренный» курс.

Этой же цели служат попытки представить итоги голосования в Ликуде как торжество «экстремистов», окруживших плотным кольцом своего влияния Ариэля Шарона. Что же до Аводы, то она, напротив, избавилась от ультралевых и уравновесила радикализм самого Мицны, отдав «умеренным» большинство в своем избирательном списке.

Но кто из ведущих кандидатов Ликуда является «экстремистом»? Может быть, Цахи Ханегби, назвавший движение «Зо арцену» террористической организацией и послуживший тем самым сегодняшнему отстранению Моше Фейглина от участия в выборах? Сильван Шалом? Лимор Ливнат? И о каком торжестве «центризма» можно сейчас говорить применительно к Аводе?

«Ястреб» Бен-Элиэзер принимает план Клинтона за основу будущего урегулирования, выступая тем самым за отступление к границам 1967 года, раздел Иерусалима, ликвидацию подавляющего большинства поселений и «решение проблемы беженцев на компромиссной основе». Даже саудовская инициатива показалась правофланговому Аводы «в значительной мере приемлемой». Далее в «умеренных» числятся Шимон Перес, Авраам Бург, Далия Ицик, Офир Пинес («казнить Игаля Амира!»), Юли Тамир и пр. Вкравшиеся среди них Матан Вильнаи и Эфраим Снэ выделяются разве что своим имиджем да генеральским прошлым, будучи по существу такими же сторонниками радикальных уступок палестинцам, как и прочие кандидаты Аводы.

Смешно говорить об умеренном курсе партии, включившей в свою предвыборную программу раздел Иерусалима и возглавляемой человеком, который гордо твердит о том, что он – не чета Шарону – станет вести переговоры с Ясером Арафатом, не обращая внимания на террор. Это для Джорджа Буша и для сенатора Джозефа Либермана, намеренного баллотироваться на пост президента США от Демократической партии, Арафат безнадежно дискредитировал себя как политический лидер, а для Мицны и Аводы он – желанный партнер.

Когда альтернативой Ликуду является Партия труда в ее сегодняшнем состоянии, любые изъяны праймериз становятся делом третьестепенным. Даже если на этот раз избирательная система в Аводе сработала более или менее благопристойно, ее траченная молью доктрина остается источником реальной опасности для Государства Израиль. И глядя на лидеров этой партии, не пожелавших извлечь уроков из авантюры «Осло», невольно вспоминаешь слова Владимира Буковского о леволиберальной интеллигенции Запада:

«Столь же самоуверенная, все с той же страстью в пламенных сердцах. В глазах – ни стыда, ни сомнения. Только зазевайся – враз осчастливят. Их «борьба» никогда не кончается: не удалось навязать миру одну утопию – навяжут другую. Им ведь не результат важен, а процесс, дающий в руки необъятную власть над людскими душами».

МЕРЕЦ

А союзнички у Аводы, их партнеры по будущей «коалиции умеренных»… Тут и вовсе слов не найдешь. Программных различий в сущности нет, да и откуда им взяться, когда Авода выступает с позиций, которые даже в 1999 году никто, за исключением коммунистов и исламистов, не смел предъявить израильскому обществу. В отсутствие реальных разногласий по проблемам внешней политики и безопасности, МЕРЕЦ строит свою игру на вопросах второстепенных, пытаясь, например, отобрать голоса у сторонников легализации легких наркотиков (список «Але ярок»).

Но – на призывах к усвоению «передовой европейской практики» в отношении марихуаны далеко не уедешь, поэтому главными для МЕРЕЦа стали на этот раз не программные тонкости, а персоналии.

Облик леворадикального блока обрел художественную завершенность со включением в его избирательный список нескольких перебежчиков. МЕРЕЦ стал настоящим отстойником политических деятелей, дискредитировавших себя настолько, что лишь милостью Йоси Сарида они могут еще рассчитывать на парламентское будущее. Но если Сарид охотится за голосами «Але ярок», то и такая сомнительная пожива, как Бейлин, Даян и Бронфман, представляет для него электоральную ценность.

О провальном участии Бейлина в праймериз Аводы обозреватель газеты «Гаарец» Йоси Вертер высказался следующим образом: «Этому человеку, опрокинувшему израильский политический дискурс в бездну ненависти, не на кого пинять, кроме как на самого себя». Но именно Бейлин и Яэль Даян были теми людьми, которые традиционно обращались к левому электорату с наиболее убедительными аргументами в пользу голосования за Партию труда. Именно они объясняли, почему нужна сильная Авода и чем опасна растрата голосов на мелкие партии, включая МЕРЕЦ.

Введя Бейлина и Даян в свой список, Йоси Сарид использует теперь их отработанное красноречие в собственных целях. Оказалось, что тем же поставленным голосом они могут твердить о преимуществах МЕРЕЦа, убеждая своих сторонников в том, что важна не «сильная Авода», а «победа левого лагеря в целом». Да и цена за усердие этих бестрепетных краснобаев оказалась вполне умеренной: одиннадцатое и двенадцатое место. На что еще было им рассчитывать после провала на праймериз в собственной партии?

Бронфану повезло куда больше. Вовремя подсуетившись, он оказался в МЕРЕЦе аж на пятом месте. Для Сарида включение Бронфмана в список стало попыткой адресоваться к тем, кого тот очаровал, выступив в поддержку идеологически мотивированного дезертирства – отказа от несения воинской службы на контролируемых территориях. Сам Сарид осторожнее в этом вопросе, но, как пришла нужда собирать голоса, так и дезертирским электоратом он не побрезговал. Если уж для сторонников «Але ярок» специальным пунктом в программу «европейский опыт» вписали, то и от дезертиров грешно отмахиваться.

Вообще, с «европейским опытом» у МЕРЕЦа теперь все в порядке. Бейлин и Бронфман – среди финансовых клиентов Евросоюза. Муси Раз представляет движение «Шалом ахшав», которому евровалюту из той же кассы выписывают. Самое время баллотироваться по брюссельскому избирательному округу, а то ведь в Израиле могут не оценить. Дикость, Азия-с. Но пока сводный хор выступает дружно: заново ангажированные солисты уже и не помнят, откуда они явились, сколько партий успели сменить по пути в лучезарный МЕРЕЦ. «Я не знаю точно, где служит мой муж, знаю только, что он лакей» (Чехов, «Дама с собачкой»).

Шинуй

Головокружительный взлет этой партии заставляет задуматься над состоянием израильского общества как над проблемой психопатологической. Если в условиях жесточайшего конфликта с арабами, ключевым аспектом которого является демография, Шинуй претендует на 13 мандатов и более, адресуясь к низменной ненависти по отношению к религиозному еврейству, секулярному израильтянину стоит взглянуть на себя в зеркало. Но и ультраортодоксам полезно проанализировать причины, в силу которых ненависть к ним оказалась для грубияна Томи Лапида выигрышным лотерейным билетом.

Однако теперь, перед выборами, следует исходить из того, что от позиции Шинуя может зависить решение вопроса о том, кто возглавит израильское правительство. Лапид подпортил игру Амраму Мицне, заявив, что его партия не пойдет в коалицию с левыми и арабами. Но возможна и такая ситуация, при которой Мицна пообещает Лапиду, что он обязательно пригласит Ликуд в правительство национального единства, а арабов оставит вне коалиции. Кого в этом случае порекомендует Шинуй на пост премьер-министра?

Для Шарона единственным способом заручиться поддержкой Шинуя явится обещание создать «правительство светского большинства» – без участия право-религиозных партий. Но, во-первых, такой вариант намерен торпедировать Мицна: ведь он уже объявил, что в возглавляемое Шароном правительство не пойдет ни при каких обстоятельствах. И, во-вторых, коалиция Ликуда, Аводы и Шинуя, даже если ее удастся сформировать под началом Шарона, будет непоправимо крениться влево. Да и жизнеспособность ее с самого начала окажется под вопросом.

Таким образом, даже для светского правого электората голосование за Шинуй – непоправимая тактическая ошибка. Можно безучастно взирать на грызню Лапида с Саридом, исходя из того, что хрен редьки не слаще. Но в логически обоснованный «правый пакет» избирательных опций Шинуй не входит. Тем, кого по политическим или эстетическим причинам не устраивает Ликуд, придется выбирать между религиозными сионистами (МАФДАЛ), объединенным списком НДИ – Ихуд леуми, партией Исраэль ба-алия и ультраортодоксальными фракциями. Только в этом контексте возможно создание коалиции, ориентированной на защиту израильских интересов в условиях ожидаемого давления на нашу страну.

Самые правые

Правый лагерь имеет давнюю традицию бессмысленного дробления своих сил и выдвижения заведомо несостоятельных избирательных опций. В 1992 году Ицхак Рабин стал премьер-министром Израиля, хотя подсчет голосов однозначно свидетельствовал о том, что правые получили на выборах большинство. Почему? Потому, что десятки тысяч правых бюллетеней были поданы за партии, которые не сумели преодолеть электоральный барьер. Они были сброшены со счетов, а учтенный остаток обеспечил левым победу.

При всей симпатии к Михаэлю Кляйнеру, его попытку самостоятельно участвовать в выборах трудно счесть конструктивной. Согласно опросам общественного мнения, возглавляемая им партия Херут (в союзе с остатками «Емин Исраэль» в лице Элионоры Шифрин) не имеет шансов на представительство в кнессете 16-го созыва. Кляйнер рассчитывает на голоса сторонников «Ках», но после того, как от участия в выборах был отстранен Моше Фейглин, можно предвидеть аналогичную санкцию Центризбиркома в отношении Баруха Марзеля (решение данного вопроса ожидается в начале будущей недели). Но и в том случае, если Марзель останется в списке, преданных ему избирателей недостаточно для того, чтобы перескочить полуторапроцентную планку.

Формирование списка «Херут» не обошлось без курьезов. Михаэль Кляйнер хотел ввести в него «русского» представителя и вспомнил про Эдуарда Кузнецова. Когда ему сообщили, что Кузнецов давно работает на Бронфмана в Институте лидерства и демократии, он не поверил своим ушам: Бронфман и Кузнецов? В том самом, на деньги Евросоюза созданном, заведении? Разочарованный Кляйнер с трудом пришел в себя от этого известия – и отдал «русское» место Элионоре Шифрин.

Один из сотрудников предвыборного штаба партии Херут пытался убедить меня в том, что участие Кляйнера в выборах если и не сулит ультраправым политического триумфа, то, во всяком случае, будет безвредным: ведь победа Шарону на этот раз гарантирована. Данный аргумент можно было принять с известными оговорками две недели назад, но после того, как опросы отреагировали на скандальное завершение праймериз в Ликуде, он утратил былую силу. Ситуация изменилась, и правым придется мобилизовать все свои силы, чтобы с учетом того ущерба, который им причинило буйное шоу в «Ганей-Тааруха», добиться победы на предстоящих выборах. Вряд ли при этом стоит размениваться на симпатичные кому-то лично, но крайне сомнительные в политическом отношении электоральные опции.