С 15 по 17 ноября в греческом городе Дельфы проходил третий российско-израильский семинар по проблемам современной политики и культуры. Основная тематика встречи была связана с тезисом о конфликте цивилизаций, ставшим в последнее время принятой формулой описания актуальных макропроцессов. В связи с этим тезисом в Дельфах велись дискуссии об элитогенезе, теории управляемого хаоса и других парадигмальных моделях, позволяющих выявить и осмыслить те или иные аспекты происходящего в мире.

Дельфийский форум стал продолжением московского и герцлийского семинаров, состоявшихся при участии специалистов Экспериментального творческого центра (Москва). Вместе с группой сотрудников ЭТЦ во главе с Сергеем Кургиняном в семинаре участвовали вице-президент Ассоциации политологов России Александр Нагорный, директор Центра стратегических исследований в Санкт-Петербурге Анатолий Бергер и другие авторитетные аналитики, работающие с частными и государственными инстанциями в России.

Израиль представляли на встрече генерал-майор запаса Ицхак Сегев, советник министра обороны по арабским вопросам Давид Хахам, координатор учебных программ Междисциплинарного центра в Герцлии Мартин Шерман, директор Межуниверситетского центра сотрудничества со странами СНГ и Балтии Александр Либин и политический обозреватель газеты «Вести».

В период формирования избирательных списков в Дельфы не смогли приехать депутаты Кнессета Юваль Штайниц (Ликуд) и Юрий Штерн (НДИ), принимавшие участие в московском и герцлийском семинарах. Предвыборная ситуация такова, что, отлучившись на несколько дней, парламентарии рискуют остаться без места. В России до выборов далеко, но и там случились накладки: несколько видных деятелей сообщили в последний момент об отмене своего участия в семинаре в связи с подготовкой совещания Государственного совета по вопросам внешней политики.

Отсутствие официальных парламентских представителей отчасти определило особый характер дельфийской встречи. В отличие от московского и герцлийского семинаров с их ориентацией на злободневные политические проблемы, она была в основном посвящена обсуждению фундаментальных цивилизационных различий. В центре внимания участников форума оказался вопрос о существовании своеобразной «цивилизации смерти», одним из проявлений которой является суицидальный террор, получивший в последние годы заметное распространение во многих странах, включая Израиль и Россию.

Данное явление рассматривалось экспертами ЭТЦ Юрием Бялым, Марией Подкопаевой, Эдуардом Крюковым и Марией Рыжовой в связи с присутствием в нем малозаметных для постороннего взгляда и слабо изученных пока гностических мотивов. В ряде докладов подчеркивалось, что современная практика исламистов отчетливо перекликается с оргаистическим культом смерти, характерным для тантризма и других архаичных сект, сохранившихся на Востоке.

Иногда наличие связей подобного рода подтверждается очевидными фактами. Так, кашмирские и тамильские сепаратисты, имеющие общего врага в лице современной Индии, ведут между собой интенсивный диалог, в том числе и по религиозным вопросам. В ходе этого диалога кашмирский ислам вбирает в себя экстремальные варианты культа Кали, богини смерти. С целью теоретического обоснования столь неожиданного синтеза в феврале 1998 года была проведена конференция «Сахаджи-йога — Ислам», на которой путешествие Мухаммада через семь небес («мирадж») было описано как открытие чакр, а слово «Аллах» возведено к одному из санскритсих имен богини-матери Дургу.

Схожий синтез исмаилитов и секты тагов, широко практиковавшей ритуальные убийства, наблюдался в XVII-XIX вв., пока британская администрация в Индии не положила конец этой варварской секте. Считается, что последний таг был повешен англичанами в 1882 году.

По утверждению одного из российских докладчиков, в тренировочных лагерях исламистов неоднократно отмечалось использование тантрийской техники психологической подготовки смертников. Таким образом, соединение мусульманского шахидизма с ритуальным убийством и самоубийством, совершаемым для слияния с богиней Кали, становится актуальным фактом, открывая новые перспективы перед опаснейшей разновидностью современного терроризма.

В своих глубочайших культурных основаниях явления подобного рода чрезвычайно близки к оккультному гитлеризму. Естественно предположить, что эта близость хотя бы отчасти определяет непримиримую враждебность к еврейству, воспринимаемому как радикальная антитеза «цивилизации смерти». При таком понимании проблемы нацистская генеалогия ООП и роман иерусалимского муфтия Хадж-Амина аль-Хусейни с руководителями Третьего рейха предстают чем-то большим, нежели заурядное совпадение интересов в определенную историческую эпоху.

Несмотря на достаточно явную разницу в методологических подходах, израильские и российские участники семинара были едины во многих выводах. Они в равной мере отвергли такую интерпретацию суицидального терроризма, которая объявляет главной его причиной бедственное положение определенных групп населения. Само выдвижение подобных гипотез было расценено в Дельфах как идеологическая провокация, направленная на подрыв жизнестойкости тех культур, которые становятся жертвой целенаправленного террористического натиска.

Прими — и умри

Общая ориентация дельфийского форума на рассмотрение фундаментальных аспектов столкновения цивилизаций не исключила возможности обсуждения некоторых актуальных вопросов. Так, на семинаре было отмечено, что в преддверии и во время трагических событий в театральном центре на Дубровке на президента России Владимира Путина оказывалось сильнейшее давление с тем, чтобы вынудить его к капитуляции перед террором. Усилия подобного рода предпринимались при участии видных российских политиков Евгения Примакова, Юрия Лужкова и Сергея Кириенко, обращавшихся к президенту с соответствующими предложениями по чеченскому вопросу. Здесь же следует упомянуть о прибытии в Москву высокостатусной саудовской делегации — за три дня до захвата заложников.

Во главе этой делегации стоял принц Турки аль-Фейсал, бывший руководитель саудовской разведки, смещенный со своего поста (или покинувший его добровольно в рамках инсценированной интриги) всего за неделю до прошлогодних событий 11 сентября. Важно отметить, что эта отставка спасла Саудовскую Аравию от прямых обвинений в организации терактов, поскольку принц Турки был непосредственно связан с Усамой бин-Ладеном и не без оснований считался долгие годы главным патроном «Аль-Каиды».

Возглавляемая им делегация прибыла в Москву по приглашению саудовского посла, что, с точки зрения дипломатического протокола, считается своеобразной формой полуофициального визита. Гости посла удостоились в российской столице нескольких встреч с высокопоставленными лицами, включая ответственных представителей силовых структур. Далее планировалось выступление принца Турки перед студентами и преподавателями МГИМО, но его пришлось отменить в связи с событиями в театральном центре на Дубровке.

Официальная формулировка гласила, что в условиях чрезвычайного положения российское министерство образования не рекомендует проводить многолюдные мероприятия, но, скорее всего, здесь сказались иные причины — эмоционального свойства. Их убедительно охарактеризовал президент Российского еврейского конгресса Евгений Сатановский: «Принц Турки в Москве, когда сотни людей, захваченных исламистами, томятся в качестве заложников, выглядел как профессор, принимающий экзамен у своих учеников».

О содержании проводившихся принцем переговоров почти ничего неизвестно, но текст лекции, которую так и не довелось прослушать студентам МГИМО, попал к журналистам. В ней бывший глава спецслужб Эр-Рияда собирался развить следующий тезис: Россия и Саудовская Аравия, два крупнейших производителя нефти и газа, должны координировать свои действия в этой важнейшей области, иначе они окажутся в состоянии соперничества, причиняющего ущерб экономическим и политическим интересам обеих стран. Такую позицию трудно расценить иначе, как предложение в корне изменить сложившуюся модель российско-саудовских связей. Примечательно, что оно было выдвинута Эр-Риядом именно в тот момент, когда в Вашингтоне заговорили о необходимости снять зависимость США от энергоресурсов Залива и переключиться на сотрудничество с Россией.

Но это — всего лишь верхушка айсберга. Судя по некоторым данным, Саудовская Аравия готова инвестировать в российскую экономику существенную часть средств, выведенных ею из США на фоне обострившихся противоречий между Эр-Риядом и Вашингтоном. С учетом того, что объем отозванных из США саудовских капиталов оценивается в 250-300 миллиардов долларов, можно предположить, что речь идет об очень значительных инвестициях. Предложение имеет конкретную цену: «компромиссное решение» чеченской проблемы и происламская ориентация Кремля на международной арене.

«Компромисс» в отношении Чечни фактически означает согласие на выход этой республики из состава РФ, хотя при первичной постановке проблемы данное обстоятельство может не акцентироваться и даже отрицаться саудовской стороной. Но, поскольку Чечня не выйдет из федерации одна, смысл саудовских пожеланий состоит в том, что Россия должна принять для себя перспективу конфедератизации, то есть своего превращения из единого государства в некий конгломерат самостоятельных политических субъектов — с сильнейшим фактором исламского сепаратизма в Поволжье и других регионах.

На стимуляцию этого фактора выделяются в последние годы миллиарды нефтедолларов, и недавний визит в Москву саудовской делегации следует, скорее всего, рассматривать именно в этой связи. Соотнеся сделанные ею предложения с позицией существующих в российской элите происламских кругов (Примаков и др.), можно понять, почему на определенной стадии подготовки к операции по освобождению заложников «Норд-Оста» президенту пришлось опираться на исключительно узкий состав доверенных лиц, создавая у значительной части своего окружения превратное представление о том, что он в действительности собирается предпринять.

Так, Путин вызвал в Москву своего спецпредставителя на Северном Кавказе Виктора Казанцева — якобы для проведения переговоров с террористами, хотя горстка посвященных уже готовила в этот момент санкционированную им операцию в театральном центре.

Впрочем, проблемы подобного рода характерны сегодня не только для России. Разложение правящей элиты в угоду исламскому интересу схожим образом осуществляется в США, странах Евросоюза и в Израиле, где вполне респектабельные политические силы уже не могут да и не пытаются скрыть источники своего финансирования, восходящие — через две-три промежуточные ступени — все к тому же нефтедолларовому крану в Персидском заливе.

При таком положении вещей становится необходимой кристаллизация сегментов элиты, осознающих, в обмен на что предлагаются деньги, извлекаемые из того же кармана, который спонсирует «цивилизацию смерти». В условиях постмодернистского вырождения, когда из политики и культуры устраняются внутренние критерии смысла, эта задача предельно сложна. Возвращаясь к дельфийскому семинару, можно отметить, что на нем представляли Россию именно те круги, которые вполне признают важность этой задачи и демонстрируют твердую волю к ее решению.

Империя зла

Определенная часть проблем, поднимавшихся в ходе дельфийской встречи израильских и российских аналитиков, оказалась в центре внимания международной общественности уже через несколько дней после того, как участники семинара покинули Грецию. Здесь, в первую очередь, нужно отметить публикацию американского журнала «Ньюзвик», согласно которой банковский счет супруги саудовского посла в Вашингтоне использовался для перевода средств боевикам «Аль-Каиды», организовавшим прошлогоднюю террористическую атаку в США.

Вслед за «Нюзвиком» к этой теме обратилась газета «Нью-Йорк таймс», опубликовавшая 23 января основные положения отчета, подготовленного следственной комиссией американского Конгресса. В нем ФБР подвергается резкой критике за недостаточное внимание к фактам, указывающим на содействие террористам со стороны официальных властей Эр-Рияда. В полном виде отчет следственной комиссии будет представлен Конгрессу и Белому дому уже в декабре, но большая часть содержащихся в нем рекомендаций, скорее всего, останется засекреченной.

Далее, заслуживают внимания данные, опубликованные на этой неделе в Израиле. Они указывают на то, что, вопреки успокаивающим заявлениям Эр-Рияда, включая непрочитанную лекцию принца Турки в МГИМО, поток средств, поступающих из Саудовской Аравии ваххабитским организациям в разных странах мира, не только не сократился, но значительно увеличился в последнее время. Так, объем перечислений по отслеженным каналам вырос за минувшие три месяца на 22 процента. Американские и западные спецслужбы полагают, что получателями этих денег (около 300 миллионов долларов) явились исламистские группировки в Афганистане, Пакистане, Узбекистане, Казахстане, а также в Боснии, Македонии, Чечне, Ливане, Сингапуре, Гонконге и на Филиппинах.

Саудовский министр иностранных дел Сауд аль-Фейсал заявил 4 ноября в интервью телекомпании CNN, что его страна не допустит, чтобы ее граждане, воевавшие в отрядах афганских моджахедов и получившие соответствующую идеологическую подготовку, вовлекались эмиссарами «Аль-Каиды» в международную террористическую деятельность. Наблюдаемые факты говорят об обратном: никаких ограничительных действий в отношении этого контингента Эр-Риядом не предпринимается. Речь идет о нескольких тысячах саудовских и йеменских граждан, вывезенных с января 2002 года из Афганистана на территорию Аравийского полуострова. Их эвакуация воздушным путем была оплачена саудовским королевским двором.

В связи с этим важно отметить, что ЦРУ оценивает уровень своего сотрудничества с саудовскими спецслужбами как «ниже среднего» или попросту «низкий». Вашингтону под различными предлогами отказывают в информации об активистах «Аль-Каиды», их передвижении и связях.

Следует также учитывать, что в самой Саудовской Аравии нет и намека на тот примирительный тон, который характеризует в последнее время выступления официальных представителей Эр-Рияда за рубежом. Местные СМИ по-прежнему подвергают сомнению участие саудовских граждан в террористической атаке 11 сентября, предлагая своей аудитории антиизраильскую и антиамериканскую интерпретацию этих событий. Эр-Рияд нанял в Соединенных Штатах еще два агентства по общественным связям для улучшения своего политического имиджа, но никаких попыток обуздать оголтелую исламистскую пропаганду внутри королевства не предпринимается.

Анализируя ситуацию в целом, информированный источник в израильском разведсообществе сказал эксперту аналитического сайта «Дебка», что, по сути дела, вся саудовская верхушка так или иначе причастна к финансированию террористической деятельстности «Аль-Каиды». В эр-риядском Содоме нет ни единого праведника.

Пушкинский ракурс

Тот же сайт уделил большое внимание состоявшейся в городе Пушкин, под Санкт-Петербургом, встрече американского и российского президентов. Как уже сообщалось, Джордж Буш посетил Владимира Путина неделю назад, в ходе своего блиц-турне по странам Восточной Европы, приуроченного к решению НАТО о приеме в члены альянса семи государств — бывших участников организации Варшавского договора.

В ходе этой встречи Владимир Путин высказал своему американскому гостю существенные сомнения в серьезности действий, предпринимаемых Соединенными Штатами в рамках объявленной ими войны с террором. Выслушав сообщение Буша о достигнутых американцами успехах, включая арест одного из руководителей «Аль-Каиды» Абдель-Рахима ан-Нашири, Путин заметил: «Мы не должны забывать тех, кто финансирует терроризм». Вслед за тем он напомнил Бушу хорошо известное тому обстоятельство: среди участников террористической атаки 11 сентября было шестнадцать саудовских граждан.

С несколько неожиданной решительностью Путин затронул и такой вопрос, как тайное покровительство исламскому терроризму в Кашмире со стороны пакистанского президента Первеза Мушаррафа. Он также сказал, что у России нет никакой уверенности в том, что «ничего не произойдет с пакистанским оружием массового уничтожения».

Тем самым Владимир Путин внятно выразил опасения российского разведсообщества, которые разделяют многие западные спецслужбы и израильская разведка: при определенном стечении обстоятельств ядерный потенциал Пакистана может оказаться в руках исламских террористов. Следует подчеркнуть, что эти опасения никогда прежде не обсуждались на столь высоком государственном уровне.

Слова президента Путина можно понять как обоснование российской позиции по иракскому и иранскому вопросам: не Саддам Хусейн, а союзники США в Эр-Рияде являются главными покровителями международного терроризма; не российский проект в Бушере, а уже существующее в Пакистане ядерное оружие заслуживает беспокойства международной общественности. Если это всего лишь дипломатический пинг-понг, то особого интереса он не представляет. Но некоторые обозреватели считают возможным трактовать беседу Путина с Бушем как предложение действовать против исламского террористического фронта одновременно в нескольких направлениях, без лицеприятного снисхождения к своим партнерам («своему сатане»).

Если такая трактовка состоявшейся в Пушкине встречи соответствует истине, то именно Россия в лице президента Путина предлагает сегодня самый серьезный формат для реализации лозунга бескомпромиссной борьбы с террором. К сожалению, от такого отношения к проблеме все еще далека реальная политика российского МИДа, лоббирующая в «ближневосточном квартете» интересы палестинской террористической администрации.

Стоит ли этому удивляться? Американский госдепартамент почти так же неадекватен подлинным вызовам современности, включая проблему исламского радикализма. В эпоху развитых политических (и технических) коммуникаций темпы международных процессов намного опережают бюрократическую процедуру, которая в традиционной модели любого МИДа строится на посольских «телеграммах» и перекрестном осведомлении представительств данного государства. С учетом косности и инертности, присущих крупным административным системам, создается ситуация, при которой именно министерства иностранных дел с наименьшей оперативностью реагируют на вызревающие проблемы первостепенной политической важности.

Первым, кто понял это, был Генри Киссинджер, который еще тридцать лет назад, будучи советником президента США по вопросам национальной безопасности, подготовил и осуществил радикальный поворот в американской политике по отношению к СССР и Китаю. Госдепартамент был полностью исключен из предшествовавшей этому работы — настолько, что госсекретарь Роджерс узнал о визите Киссинджера в Пекин в 1971 году за два дня до того, как тот прибыл в китайскую столицу. Сочтем мы концепцию Киссинджера правильной или ошибочной, значения не имеет; важно, что концепция у него была, и он знал, каким образом претворить ее в жизнь.

Волшебный треугольник

Возвращаясь к проблемам сегодняшним, нужно признать, что Соединенным Штатам не хватает сейчас такого вот Киссинджера для осознания реальных возможностей, которые сулит Вашингтону стратегическое сотрудничество с Израилем и Россией. Именно эти страны воспринимают исламский фактор как угрозу своей национальной безопасности, и, коль скоро сами американцы оказались сегодня в состоянии многопланового конфликта с радикальным исламом, им следовало бы выстраивать свои политические связи в соответствии с объективными нуждами этой борьбы. Тем более, что европейские союзники Вашинготона по НАТО все более явным образом подвергают сомнению «атлантическую солидарность», рассчитывая обрести свою выгоду в сближении с исламом.

Стратегический треугольник США—Россия—Израиль представляется сегодня велением времени, и можно лишь поражаться тому, что во всех трех странах он очень немногими осознается как реальная и перспективная опция. При этом антагонисты подобного треугольника, то есть все более явный европейско-исламский блок, вполне отчетливо представляют себе заключенный в нем потенциал. Именно поэтому они одновременно атакуют американские планы в отношении Ирака, российскую политику в Чечне, израильскую — на «палестинских территориях».

И уж вовсе абсурдным является то обстоятельство, что внутри очерченного треугольника взаимная критика следует тем же, навязанным, образцам: США поддакивают европейцам по чеченскому вопросу и готовят новый инструментарий давления на Израиль («Дорожная карта — 2»), Россия критикует американские планы в отношении Ирака и поддерживает антиизраильскую тенденцию на заседаниях «ближневосточного квартета», а Израиль — по крайней мере, на уровне СМИ — твердит о российской жестокости в Чечне и подхватывает суждения европейцев о «примитивном подходе» Буша к международным проблемам.

Все это порождает взаимное раздражение, скепсис, досаду. Можно отдаться этим чувствам, и, не имея другой концепции сдерживания наступающей «цивилизации смерти», капитулировать перед ней. Но существует и другая возможность: строить мосты через пропасть взаимного недоверия — в надежде на то, что предложенная энтузиастами модель диалога будет востребована теми, от кого зависят практические решения в области межгосударственных отношений.

Применительно к стороне Израиль—Россия в вышеочерченном треугольнике можно отметить следующее. За последние десять лет в обеих странах немало говорилось о том, что объективное совпадение позиций Москвы и Иерусалима по ключевым международным вопросам располагает к развитию стратегического диалога между ними. Но разговоры эти пока ни к чему не привели. При, в общем-то, удовлетворительном уровне двусторонних связей, достигнутом за последние годы, Израиль и Россия все еще очень далеки от той доверительности во взаимоотношениях, которая может отлиться в форму стратегического диалога.

Не будет преувеличением сказать, что ставшие регулярными семинары при участии специалистов Экспериментального творческого центра в Москве и израильских аналитиков, влючая представителей министерства обороны, являются на сегодняшний день максимальным приближением к указанному формату. Именно неофициальный характер дискуссий в рамках этих семинаров — сначала московского и герцлийского, а теперь дельфийского — создает возможность действительно откровенного общения. Здесь уже создан задел, который может оказаться полезен в том случае, если Израиль и Россия захотят наполнить свои отношения концептуальным и практическим содержанием.

Не секрет, что эти отношения строятся с вынужденной оглядкой на третьи страны: Израиль принимает в расчет ревнивую позицию США, Россия не торопится жертвовать своими интересами в мусульманском мире. Именно поэтому наиболее перспективным для стратегического прорыва в отношениях между Израилем и Россией является формат треугольника — с ключевым участием США. Не за счет вытеснения американцев, а в расчете на их привлечение к жизненно важному сегодня сотрудничеству в деле защиты культуры и цивилизации от чумы XXI века. Той самой цивилизации, которую предают европейские союзники исламизма.