Самым заметным признаком перемен в политическом осознании проблем Ближнего Востока является изменившееся отношение мирового сообщества к Ясеру Арафату. Несмотря на последнее заявление министров иностранных дел Евросоюза, палестинский лидер фактически стал персоной нон-грата не только в глазах Вашингтона, но и в чрезвычайно влиятельных европейских кругах, где ему был гарантирован до недавнего времени почти безграничный кредит снисхождения. Именно снисхождения, поскольку о доверии к Арафату говорили навзрыд и всерьез только самые недалекие из израильских «сторонников мира».

К последним не подойдешь со слишком суровой меркой, поскольку они, во-первых, уже названы недалекими, а, во-вторых, оказались жертвой целенаправленной и, в общем, искусной индоктринации, осуществлявшейся с привлечением всего арсенала средств управления сознанием. К числу таковых относятся подмена базисной терминологии СМИ в описании реалий ближневосточного конфликта, тенденциозное определение его причин и основных составляющих, внедрение положительных образов мирного будущего через массовую культуру, сокрытие важнейшей информации о политических процессах в арабском мире, отождествление оппонирующей точки зрения с мрачной догматикой и т.п.

На определенном этапе эта индоктринация привела к размыванию базисного формата национальной резистентности по отношению к идеям, инициируемым процессам и политическим планам, угрожающим существованию Израиля. Даже теперь этот формат не восстановлен, хотя объективное развитие событий на Ближнем Востоке в значительной степени дискредитировало постсионистский проект, основным элементом которого остается «мирный процесс».

Почти сразу же по горячим следам соглашений «Осло» я писал, что сторонники обозначенного ими курса, то есть израильский левый лагерь в целом, делятся на три основные группы. Первая и наибольшая из них состоит из людей, которые действительно верят, что спор с палестинцами ведется о территориях и поселениях, поступившись которыми Израиль решит свои тяжелейшие проблемы, вырвется из «заколдованного круга насилия» и станет привлекательным полем для международных инвестиций. Эту группу можно условно отождествить с избирателями Аводы, определенной частью ее руководства и даже с некоторой частью избирателей МЕРЕЦа.

Вторая группа понимает, что «Осло» неизбежно ведет к такому изменению параметров израильской государственности, в результате которого наша страна утратит всякое сходство с прежним, сионистским Израилем. Дело здесь не в лозунгах и не в формальных дефинициях, а в ожидаемой утрате той реальности, которой не собиралось жертвовать большинство из входящих в первую группу.

При этом вторая группа, наиболее характерными представителями которой были Шимон Перес и Йоси Бейлин, а основным составом  — МЕРЕЦ, левое крыло Аводы и костяк израильской интеллектуальной элиты, включая доминантные группы в масс-медиа, состояла из людей, принимавших перспективу десионизации Израиля, то есть его превращение в двунациональное государство, без особого восторга. Принимали как неизбежную данность, единственная альтернатива которой  — «железная стена» Жаботинского, готовность к сколь угодно долгому существованию в режиме конфронтации с окружающим Израиль арабским миром, пафос Спарты и внятная подчиненность императивам национального выживания.

Этот альтернативный выбор был для них неприемлем, поскольку они, во-первых, не верили в перспективность длительного противостояния внешнему давлению (эта позиция была красноречиво заявлена Бейлиным в его полемике с Бени Бегиным на страницах газеты «Гаарец» несколько лет назад) и, во-вторых, не хотели принять чуждую им (Жаботинский) идеологическую платформу «железной стены». Но, быть может, еще более важной в данном контексте была их неспособность принять ознаменованные альтернативным политическим выбором поведенческие и эстетические модели, то есть признать, что отвратительный левым тип поселенца - с выбивающимися из-под клетчатой рубахи кистями цицит, с растрепанной бородой и с ремнем автомата через плечо - является адекватным ответом на самый фундаментальный вызов израильской государственности.

Вынужденные выбирать между этим типологическим «кошмаром» и капитуляцией, входящие во вторую группу недвусмысленно обозначили свои предпочтения. Но, как уже говорилось выше, их выбор не был восторженным, и, кроме того, они по тактическим соображениям не говорили о нем открыто: ведь излишняя откровенность в отношении очевидной им перспективы «мирного процесса» могла отпугнуть первую группу, которая верила в то, что «Осло» спасет сионизм и Израиль.

Третья группа может быть условно определена как левое крыло МЕРЕЦа и ограниченный еврейский электорат антисионистских партий, в числе которых особая роль принадлежим коммунистическому блоку ХАДАШ. Здесь речь идет о людях, открыто порвавших с сионизмом (или вовсе не принимавших его прежде). Принимая уничтожение Израиля как еврейского государства в качестве вдохновляющей мировоззренческой перспективы, они прямо говорили о том, к чему ведет  — и должен вести - «мирный процесс».

Среди публичных политиков в данной связи заслуживает упоминания Шуламит Алони, не раз заявлявшая, что создание палестинского государства  — лишь первый этап, за которым настанет следующий: превращение остаточного Израиля в двунациональное государство.

Указанная группа обладала и обладает непропорционально большим влиянием в израильских средствах массовой информации, в результате чего ее трудно назвать маргинальной. Через своих оракулов в прессе - Хаим Барам («Коль ха-Ир»), Гидеон Леви («Гаарец»), Шели Яхимович (гостелерадио) и многие другие  — она в значительной степени формирует национальную повестку дня, обеспечивая себе возможность влияния на государственную политику Израиля при любом правительстве.

К этой же группе относятся многочисленные внепарламентские организации леворадикального толка («Гуш ха-Шалом», «Дай ла-киббуш», «Женщины в черном» и т.п., а также  — отчасти  — «Шалом ахшав»). Они и сейчас, когда постсионистский проект наткнулся на айсберг слишком явных, слишком неумолимых аппетитов арабского мира, публикуют объявления в газетах, убеждая израильских граждан в том, что «блокирую Арафата, правительство держит в блокаде шансы на мир».

Персона Арафата

Но в сегодняшней ситуации эта риторика бьет мимо цели. Дискредитация Арафата стала в значительной мере свершившимся фактом, причем не только в Израиле, но и за его пределами. Оправдывая собственное участие в правительстве национального единства, Шимон Перес говорит критикующим его радикалам, что он «не может обойти Буша и Пауэлла слева». Верно, что американской позицией ультралевых в Израиле смутить невозможно, поскольку для многих из них доминантной является европейская ориентация, но сегодня и Евросоюз  — в меньшей мере, но все-таки - демонстрирует признаки разочарованности в Арафате.

Все это вызывает, однако, смешанные чувства. Слишком уж сфокусированно на конкретной фигуре Ясера Арафата недовольство западного сообщества, части израильских левых и даже правительства Ариэля Шарона. Слишком уж велико желание повесить на него всех собак, сохранив незапятнанной репутацию ООП и палестинской администрации в целом. И невольно приходит мысль, что, жертвуя Арафатом, пытаются «канализировать», то есть связать с ложной целью и тем самым нейтрализовать возмущение израильтян, вызревшее с октября 2000 года до состояния реального политического факта.

Что означает формула о «нерелевантности» Арафата, когда она не распространяется на те структуры, символом и агентом которых является палестинский лидер? То, например, что если завтра Арафат умрет от простуды или не сможет вернуться в Рамаллу с Общеазиатской конференции прогрессивных уфологов на атоле Бикини, Израилю будет предложено вступить в диалог с его правопреемниками и снова оплачивать стратегическими уступками очередную тактическую передышку.

В данной связи полезно отметить, что не паталогической лживости Арафата и не прочим особенностям его личности мы обязаны тем, что постигло Израиль. Нынешнее кровопролитие, как и то, что еще ожидает нас за поворотом, является результатом самоубийственной идеи партнерства с Организацией освобождения Палестины как таковой. Вступив в переговоры с Израилем, ООП осталась верна своим стратегическим целям, то есть идее уничтожения еврейского государства. Иных ориентиров у этой организации не было и быть не могло, а ее деланная готовность к «компромиссу» всегда оставалась функцией тактических расчетов, обусловленных Поэтапным планом 1974 года.

Верно, что палестинское национальное движение не имеет иного политического представительства, кроме ООП. Это значит только одно: палестинский национализм есть тотальное отрицание Израиля и его права на существование; в отрыве от этого отрицания нет вообще никакого «палестинского народа». Таким образом, сама идея израильско-палестинского урегулирования на долгосрочной политической основе содержит в себе внутреннее противоречие: можно решить частный территориальный спор, но нельзя договориться с тем, кто претендует на твое бытие.

Попытки изолировать Арафата в отрыве от полноформатного пересмотра опыта, схемы и состояния израильских отношений с ООП могут дать нам психологическую компенсацию (все-таки Арафат гадок до невозможности), но они абсолютно бесплодны в политической перспективе. Палестинская администрация в ее нынешнем виде существует как слепок с ООП и она  — а не сам Арафат  — является тем субъектом, в отношении которого Израилем должны быть задействованы средства делегитимации и бойкота.

Такая постановка вопроса вызовет немало возражений даже в Соединенных Штатах, но опыт последнего года свидетельствует о том, что Израиль способен путем постепенных дипломатических усилий добиваться заметных сдвигов в позиции Белого дома. Уже на последнем заседании Совета национальной безопасности США, посвященном ситуации на Ближнем Востоке, о руководителях палестинской администрации говорилось как о главарях мафии, причем, как ни странно, с подобной оценкой выступил именно Энтони Зинни  — ставленик Колина Пауэлла, направленный в наш регион с малоприятной для Израиля миссией.

Главное, однако, состоит в том, чтобы самому израильскому обществу раскрылась необходимость ликвидации всех порождений «Осло», то есть уничтожения - военными средствами - палестинской администрации, ее силовых структур и созданной при ее активном участии инфраструктуры террора. Это не будет легким и, главное, исчерпывающим решением, но без устранения ПА мы не выберемся из тупика, в котором оказался Израиль, и не сможем реализовать никаких  — ни «правых», ни «левых»  — моделей урегулирования.

Арабская улица

В данной связи существует вопрос о возможной реакции арабского мира на широкомасштабную израильскую операцию против ПА  — вплоть до опасности регионального военного конфликта. Обусловленные этим опасения существенно ограничивают сегодня политику Ариэля Шарона. Они также сказываются на позиции Вашингтона, видящего свою задачу в том, чтобы не допустить военно-политической дестабилизации на Ближнем Востоке.

Оценить угрозу вооруженной интервенции арабского мира в израильско-палестинский конфликт невозможно без привлечения материала, который редко бывает доступен журналистам. Основная роль здесь принадлежит аналитикам спецслужб, соотносящим противоречивые сведения о намерениях сторон с оценкой их реальных возможностей. Но поскольку обсуждение данного вопроса часто выносится на страницы газет, представляется полезным узнать, что думают по этому поводу арабские публицисты.

Внимание обозревателей привлекла статья «Кондализа, арабская улица и союзники», вышедшая 19 января в лондонской газете «Аль-Хаят». Ее автор Салама Наамат не скрывает своего разочарования в связи со сдержанной реакцией арабского мира на действия США и Израиля, предвещая, что и в будущем арабы останутся пассивными наблюдателями - при любом развитии событий на Ближнем Востоке.

«Перед началом войны в Палестине и в Афганистане правители арабских и исламских стран не уставали повторять хорошо заученную ими ложь о неизбежном взрыве «арабской и исламской улицы» в случае атаки Западом арабских или исламских стран, что неизбежно приведет к нестабильности в регионе, - пишет Салама Наамат. - Дело дошло до того, что народы арабских и исламских стран поверили словам своих правителей, и даже в Вашингтоне стали вести себя так, будто верят этой басне. Незадолго до начала операции в Афганистане американские чиновники высшего ранга пытались доказать этой самой «улице» через арабские телеканалы и газеты, что война в Афганистане  — это война против терроризма, а не против арабов и мусульман.

Когда же правительство талибов было разгромлено американскими бомбардировками, в результате которых погибли две тысячи мирных граждан без какой-либо реакции со стороны «арабской улицы», Вашингтон начал понимать насколько была раздута ложь, которой он чуть было не поверил. Американская администрация также получила подтверждение тому, когда Шарон усилил агрессию в Палестине - под предлогом войны в Афганистане; он (премьер-министр Израиля) также не почувствовал никаких волнений или актов со стороны «арабской улицы», и ему не пришлось считаться с этой улицей. В анналах истории будет записано, что самая большая демонстрация против израильской резни в Палестине была организованна израильским же движением «Шалом Ахшав».

Автор цитируемой статьи принадлежит к сторонникам демократизации в арабском мире, для которых изъявления ненависти к Израилю зачастую являются единственным способом доказать легитимность своей позиции. Именно в этом ключе следует понимать следующее суждение:

«Сегодня у американской администрации уже нет интереса обращаться к арабскому или исламскому общественному мнению. От Пакистана до Ближнего Востока правящие режимы доказали, что они отлично готовы к подавлению демонстраций и протестов любого рода, как мирных, так и других. Вашингтон понял, что если эти режимы способны подавлять демонстрации против самих себя, против их коррупции и отсталости, то теми же средствами они смогут подавить демонстрации против американской политики в регионе».

Заключенная в этом оценка политических реалий арабского мира представляет, как я полагаю, интерес для израильтян. Дело в том, что именно поведение «улицы» может заставить арабские страны выступить против Израиля, поскольку в отсутствие внутреннего давления их лидеры способны безучастно (и даже с некоторым удовольствием) наблюдать за низвержением администрации Арафата. Но солидарность с палестинцами и ненависть к Израилю принадлежат к числу тех немногих политических чувств, которые дозволено испытывать рядовым гражданам арабских стран. Подобно своим оппонентам из «демократического лагеря», авторитарные арабские режимы находят в культивации этих чувств источник собственной легитимности.

Именно по этой причине обострение конфликта на территориях угрожает стабильности государственного правления в Иордании, Сирии, Египте и даже в удаленных от наших границ странах региона. Демонстрации солидарности с палестинцами ставят перед правительствами этих стран неизбежный вопрос: «Почему вы молчите? Где ваша сила? Почему не идете на помощь страждущим братьям?». Таким образом, солидарность с палестинцами превращается в платформу и лозунг массового протеста.

Ненавистью к Израилю равно питаются правящие слои и протестные группы в арабском мире  — от исламистских до «демократических». С этим же связана чрезвычайно высокая доля арабов-христиан среди учредителей, идеологов и активистов ООП (Хабаш, Хаватме и многие другие). Но правящие слои заинтересованы в сохранении того, что у них уже имеется, то есть в стабильности, и именно давление протестных групп может вынудить их к рискованным военным шагам в отношении Израиля.

В рамках связанного с этим анализа рассмотренная статья «Аль-Хаят» представляется поучительной. Она не убедит нас в том, что арабские массы будут при любых обстоятельствах неспособны потребовать антиизраильской интервенции, но скептицизм ее автора в отношении действенности подобных протестов может внушить нам определенный оптимизм.

Перестройка и ускорение

Вышесказанное соотносится с теми ограничениями, на которых настаивают США, предоставляя определенную свободу маневра правительству Ариэля Шарона. Как уже отмечалось, Вашингтон опасается перерастания израильско-палестинского конфликта в региональную войну. Сочувственное отношение американцев к политике Шарона во многом определяется тем, что израильский премьер учитывает важные для них лимитирующие факторы и твердо выполняет свои обязательства по отношению к Белому дому  — даже в тех случаях, когда ему приходится платить за это внутриполитическую цену.

В ходе своего визита в Вашингтон Шарон сможет поднять вопрос об изменении некоторых параметров в схеме принципиального взаимопонимания между Израилем и США по ближневосточным вопросам. В частности, ему важно доказать президенту Бушу и его окружению, что риск региональной дестабилизации не окажется критическим даже в том случае, если Израиль пойдет на дополнительное ужесточение своей политики в отношении ПА. Вряд ли новая схема будет включать американский карт-бланш на любые действия ЦАХАЛа в Иудее, Самарии и Газе, но она может быть построена с учетом реальной перспективы коллапса палестинской администрации.

Необходимость ускорения и радикализации израильских мер в отношении ПА обусловлена многими факторами. Во-первых, это продолжение и активизация палестинского террора. Во-вторых, обозначившаяся угроза ракетных атак с территории автономии. В-третьих, недовольство израильского общества безрезультатным характером антитеррористической политики правительства (в недалекой уже перспективе она может поставить Шарона и правый лагерь в крайне двусмысленное положение). И, наконец, четвертый аргумент, который мало учитывается израильскими политиками.

Ближневосточная конфронтация сопровождается устойчивым ростом антисемитских настроений в Европе. Недавние публикации «Гаарец» донесли до израильтян тревоги и опасения еврейских общин во Франции и Великобритании, где стимулируемый прессой антисемитизм становится все менее одиозным явлением. Юдофобия стремительно обретает права гражданства в тех кругах, где прежде ее чурались. И если французскому послу в Лондоне сходит с рук публичное упоминание об Израиле как об «этой маленькой с…аной стране», то это вполне характеризует общественную атмосферу по обе стороны Ла-Манша. О Бельгии и Норвегии с их устойчивыми пронацистскими традициями в данной связи говорить излишне.

Отмеченная динамика заставляет Израиль учитывать не только собственный политический график, но также и интересы евреев диаспоры. Быстрое и решительное завершение конфронтации с палестинцами вызовет всплеск страстей, но ее затяжной характер приводит к тому, что вместо мгновенного всплеска, за которым неизбежно следует спад, в Европе наблюдается стабильный, устойчивый рост антисемитизма.

При наличии все более крупных и абсолютно отмобилизованных против Израиля мусульманских общин во многих странах Европы нам нечего противопоставить этому процессу, кроме своей способности разрешить конфликт с палестинцами жестко, но, по возможности, быстро. Тем более, что даже в тех случаях, когда мы проявляем максимальную сдержанность, нас критикуют цинично, крикливо, безжалостно. Повод для критики найдется всегда, и лучше, чтобы он был настоящим: легче оправдываться по существу, чем бесконечно доказывать, что новый блок-пост на дороге или снос приграничных строений в Рафиахе  — не преступление против человечества.