"Вести",
31 января 2002 г.

Мубарак и Бен-Элиэзер встретились в Шарм аш-Шейхе

Каир пытается заново подключиться к региональному процессу * Бойкот Шарона  — при одновременном сближении с его правительством * Египет заинтересован в укреплении политических шансов Фуада * Арафат находит поддержку в адресованных США заявлениях арабских лидеров

Дов Конторер

Состоявшаяся 30 января в Шарм аш-Шейхе встреча Хусни Мубарака с израильским министром обороны выявила определенные противоречия в региональной политике Каира и заставила обозревателей задуматься над смыслом египетских шагов.

Всего полторы недели назад Мубарак в очередной раз выступил с резкой публичной критикой в адрес Ариэля Шарона. На совещании командного состава 3-й египетской армии, дислоцированной вблизи Суэцкого канала, он говорил о безжалостном подавлении палестинцев и о «двойных стандартах» Вашингтона, то есть о снисходительном отношении США к действиям Израиля. Заданная президентом тональность была подхвачена комментаторами официальных египетских СМИ, развернувших новую кампанию бичевания Израиля и ближневосточной политики Белого дома.

Однако сразу же за выступлением Мубарака последовали шаги, направленные на сближение с Израилем. В Египет были приглашены политический советник премьер-министра Дани Аялон, министр  — координатор информационной политики правительства Ципи Ливни и, наконец, министр обороны Биньямин (Фуад) Бен-Элиэзер, для которого встреча с Мубараком в Шарм аш-Шейхе стала приятной возможностью заявить о себе как о политическом деятеле национального масштаба. Фуад отправился в Египет специальным авиарейсом, в сопровождении значительной свиты и многочисленных журналистов.

Анализ происходящего позволяет выявить три причины египетских действий, направленных на сближение с Израилем, и  — отдельно  — четвертую причину, связанную с приглашением Бен-Элиэзера.

1. Мубарак хочет отчетливо обозначить Арафату рамки дозволенного. Каир был бы готов с удовольствием наблюдать за палестинским террором, сохраняя уверенность в том, что вооруженная конфронтация носит контролируемый характер, но в сегодняшней ситуации египтяне утратили такую уверенность. Им приходится опасаться, что блокированный и уязвленный Арафат пойдет на сознательную эскалацию конфликта, которая может вызвать в Египте нежелательные для правительства процессы.

Кроме того, Мубарак взбешен палестинской попыткой вовлечь Тегеран в самую сердцевину регионального кризиса  — посредством закупки иранского оружия и его доставки на судне «Карин А» через Суэцкий канал. Важно не то, что палестинцы хотят пополнить свои арсеналы, а то, у кого они закупают оружие.

2. Мубарак осознает, что бойкот Шарона оказался проигрышной для Египта позицией. Обозначив еще до выборов негативное отношение к Шарону и заявив, что он будет нежелательной персоной в Каире, египтяне обнаружили, что израильский премьер их враждебностью вовсе не тяготится. Если Рабин, Перес, Нетаниягу и Барак начинали свое пребывание в должности обязательным визитом в Каир (или в Александрию, где находится летняя резиденция Мубарака), то Шарон отправился в Анкару. С точки зрения египтян, претендующих на региональную гегемонию и решающее участие во всех ближневосточных процессах, это было весьма красноречивым жестом.

Впоследствии выяснилось, что Шарон, ни на йоту не отходящий от своей основной позиции (семь суток «абсолютного спокойствия»), унижающий Арафата в Рамалле и ведущий систематический отстрел главарей палестинского террора, удостаивается, тем не менее, зримого сочувствия со стороны Вашингтона. Мубарак оказался перед необходимостью пересмотреть свою прежнюю позицию, поскольку иного способа вернуть Египту влияние на происходящее в регионе у него не осталось. Он избегает слишком символичной ревизии прежнего курса, то есть сближения с самим Шароном, но уже ведет диалог с его канцелярией через Дани Аялона.

3. Мубарак стремится улучшить свою репутацию в Вашингтоне. Зависимость Египта от американской экономической помощи (2 миллиарда долларов в год, из которых 1,3 миллиарда официально используются на военные нужды) общеизвестна. В настоящее время конгресс рассматривает просьбу администрации Белого дома об утверждении новой сделки с Египтом, предусматривающей поставку этой стране четырех скоростных ракетоносцев и 53 ракет «Харпун Блок 2», производимых корпорацией «Боинг». Ракеты данного типа называют удешевленной версией «Томагавка»: запускаемые с кораблей и самолетов, они несут мощную боеголовку (250 кг) и поражают цель с точностью до 10 метров, имея радиус действия в 150 км. В этой связи писалось, что указанные тактико-технические характеристики в корне меняют сложившийся на Ближнем Востоке балланс вооружений. До настоящего времени США поставляли Египту высококачественные «платформы» (самолеты, корабли, танки и т.п.), воздерживаясь, однако, от продажи новейших видов вооружений и систем управления огня.

Рассмотрение данной сделки в конгрессе сопровождается израильскими протестами, встречающими определенное сочувствие на Капитолийском холме ввиду той позиции, которую занял Каир по отношению к американской военной акции в Афганистане. Выступая перед командным составом 3-й египетской армии, Мубарак выразил уверенность в том, что израильские протесты останутся безрезультатными, и «США поступят сообразно своим интересам». Тем не менее, ему приходится учитывать негативную реакцию американского общественного мнения на политическую жесткость Египта; возобновление диалога с Израилем является ответом Мубарака на звучащую в Вашингтоне критику в его адрес.

Здесь так же надо отметить, что в Каире осознают отсутствие иных рычагов воздействия на Израиль, помимо американского давления, и хотят такое давление спровоцировать, заново подключившись к региональному политическому процессу.

4. Мубарак заинтересован в становлении Бен-Элиэзера как перспективного политического лидера. Этим объясняется личное приглашение министра обороны в Шарм аш-Шейх и тот статус, который был придан его встрече с египетским президентом. Рискуя впасть в мелочность, все же отметим, что беседа Мубарака с Бен-Элиэзером завершилась пышным банкетом (исключительное явление на столь привычном нам фоне прохладных контактов между израильским и египетским руководством).

Заинтересованность Хусни Мубарака в продвижении Фуада к израильскому Олимпу объяснить не трудно. Шарон остается в Каире персоной нон-грата, тогда как Нетаниягу укрепляет свои позиции, выступая под знаменем правой альтернативы: хрен редьки не слаще. В то же время на левом фланге самой заметной фигурой остается пока Шимон Перес, который, во-первых, бесперспективен как претендент на лидерство и, во-вторых, не любим египтянами за доктрину «Нового Ближнего Востока». Мубарак понимает эту доктрину как израильскую претензию на региональную экономическую гегемонию и выступает против любого участия нашей страны в ближневосточной интеграции.

Таким образом, Бен-Элиэзер становится, с точки зрения Мубарака, оптимальной фигурой в израильском внутриполитическом контексте. И если пышная встреча в Шарм аш-Шейхе укрепит его статус перспективного лидера, Мубарак будет только доволен. Объявленная тема переговоров  — пути к предотвращению дополнительной эскалации израильско-палестинского конфликта  — особого значения в данной связи не имеет.

Наметившаяся динамика в позиции Египта по отношению к Израилю расценивается в канцелярии премьер-министра как подтверждение правильности государственного курса, избранного Ариэлем Шароном. «При иных обстоятельствах нас бы сегодня топтали, а не приглашали за стол переговоров», - говорят в окружении главы правительства. Но в израильском МИДе, как водится, не спешат соглашаться с такой оценкой.

Решившись на встречу с Бен-Элиэзером, египетский президент был обязан «сбалансировать» свою позицию. 29 января он позвонил Арафату и выразил ему политическую поддержку египетского руководства. Это был первый разговор Мубарака с Арафатом после перехвата контрабандного груза на борту «Карин А»; таким образом, палестинцы смогли констатировать, что «ледовый панцирь Мубарака наконец растаял».

Дополнительную поддержку руководство ПА обрело в прозвучавших в тот же день заявлениях иорданского короля и наследного принца Саудовской Аравии. Оба обвиняли Израиль в том, что под предлогом объявленной американцами войны с террором он «пытается уничтожить администрацию Арафата и похоронить мирный процесс». В заявлении иорданского короля Абдаллы, сделанном накануне визита в Вашингтон, подчеркивалось, что «палестинское государство должно быть создано под управлением Арафата». Саудовский принц был особенно резок в отношении «двойных стандартов» Белого дома (его выступление оставалось на протяжении нескольких часов главной новостью Си-Эн-Эн, обретя таким образом исключительный резонанс).