На протяжении долгих и невыносимо глупых лет «катюши», которыми будут обстреливать Ашкелон и Сдерот с территории сектора Газы, оставались в глазах большинства израильтян и, уж во всяком случае, в глазах нашей мудрой элиты символом несостоятельности правой пропаганды. Нелепой страшилкой, свидетельствующей лишь о том, что у «противников мира» нет иных, по-настоящему убедительных аргументов.

То же самое можно сказать и об обстрелах Гило из Бейт-Лехема и Бейт-Джалы, о которых уже в 1993 году предупреждали сторонников «Осло». Предупреждали внятно и убедительно, в печати и на многочисленных митингах, на заседаниях правительства и в телевизионных дискуссиях. О повседневном терроре на дорогах, об использовании наплечных ракет против гражданских самолетов возле аэропорта «Бен-Гурион», о неизбежности ирреденты в Галилее и Негеве - о чем только не предупреждали?..

Не все эти предупреждения сбылись к настоящему времени, но они сбываются одно за другим, и минометный обстрел Сдерота – лишь еще один шаг в заранее известном, многократно предсказанном и в деталях описанном направлении. А море – все то же море, и арабы – все те же.

Первые признаки прозрения в кругах израильской интеллектуальной элиты наметились еще в октябре. Оказавшись тогда на конференции в Шарм аш-Шейхе, я имел беседу с чрезвычайно известной журналисткой нашего телевидения, освещающей проблемы внешней политики. Эта милая дама знает свою работу, умеет получить нужную информацию в канцелярии премьер-министра и складно излагает ее перед телекамерой, не забывая интонировать свою речь в меру драматическим образом. При этом она не раз поражала меня прежде своими легкомысленными суждениями о происходящем в стране. Иногда мне хотелось сказать ей: «Оглянись вокруг! Ведь ты просто не понимаешь, где мы живем».

И вот в Шарм аш-Шейхе, когда все мы были измотаны беготней, отслеживанием постоянно меняющейся информации и демонстративным хамством египетского персонала, эта дама подсела ко мне в фойе и глубокомысленно изрекла: «Ты знаешь, из всей этой заварухи я извлекла один урок. Раньше я вообще не обращала внимания на предупреждения военных. Считала, что генералы вечно запугивают своими «катюшами» и прочей ерундой, а теперь поняла, что все-таки за их словами кроется какое-то содержание».

Поначалу мне вообще не хотелось ей отвечать, но потом я решил, что она, наверное, ищет подтверждений своему неожиданному открытию. И я ответил: «Если все, что сделал Барак, начиная с Кемп-Дэвида и вплоть до сегодняшнего дня, было нужно только для того, чтобы у тебя одна извилина зацепилась за другую, чтобы ты поняла, что, помимо твоей прогрессивной идеологии, в этом мире имеются хоть какие-то объективные факты, то уже и за это ему можно сказать спасибо».

«Нет, ты не подумай, я не изменила своего принципиального мировоззрения, - всполошилась моя собеседница. – Я и сейчас считаю, что Нецарим и другие мелкие поселения нужно эвакуировать». Мне же было довольно и того, что она признала существование некоторых объективных фактов. Пусть не всех, а лишь самых наглядных.

Но если у моей собеседницы в Шарм аш-Шейхе мозги шевельнулись, по всей вероятности, впервые, то другие, действительно думающие люди обрели возможность открыто высказывать свои мысли, не страшась угрюмого бойкота со стороны своих товарищей в левом лагере. Ари Шавит, один из лучших журналистов «Гаарец», заговорил так, будто у него давно наболело. В русской прессе можно отметить Александра Якобсона, признающего определенную связь между фактами последних нескольких месяцев и собственным мировоззрением. Это важно, потому что главные виновники «Осло» по-прежнему находят возможным игнорировать потоки крови, которые уже пролиты и еще будут пролиты во имя их нелепой аферы.

Торжествующая утопия

Спор об «Осло» вовсе не был столкновением идеологий, как это пытались и пытаются представить многие в левом лагере. И уж тем более он не был столкновением левого прагматизма с косной, догматической идеологией правых. Безотносительно к идеологическим разногласиям, как таковым, этот спор представлял собой уникальное столкновение откровенной утопии со здравым смыслом. На нашу общую беду, в этой схватке утопия одержала решительную победу.

Тем, кто считает, что позицию левых в 1993 году невозможно считать бездумной и безответственной, придется признать, что она была изначально направлена на разрушение еврейского государства. В отношении некоторых из архитекторов и сторонников «Осло» такая оценка, несомненно, верна, но я не берусь поименно и пофракционно установить, кто из них ведал и кто не ведал, что творит. И все-таки для того, чтобы признать норвежскую авантюру бездумной и безответственной, не было необходимости дожидаться «интифады эль-Акса». Все составляющие этой картины были известны в самом начале.

Вообразим себе спор между сторонником и противником «Осло», который ведется в 1993 году. Левый говорит, что неразрешимая демографическая проблема в Иудее, Самарии и Газе требует отделения от этих территорий. В противном случае Израиль ждет новая интифада, ждут международные санкции и другие неприятности. «Израиль не сможет остаться еврейским и демократическим государством, сохраняя контроль над этими территориями», - настаивает он.

Допустим, что правый участник нашего воображаемого спора согласился со своим собеседником. Интифада как массовое явление уже завершилась, ей на смену пришел палестинский террор, но и он в основном подавлен. Истребляемые по одиночке боевики ООП и ХАМАСа добровольно сдаются израильской полиции, ищут посредничества адвокатов – лишь бы избежать неожиданной встречи где-то в ночи с бойцами «Шимшона» и «Дувдевана». Арафат лишился политической и финансовой поддержки, заключив союз с Саддамом Хусейном. Его организация загнивает в далеком Тунисе, а к нам тем временем ежемесячно прибывает по десять тысяч репатриантов из СНГ, но все-таки демографическая проблема – реальная вещь. Отделяться так отделяться. И что же вы предлагаете?

Левый спорщик считает, что договариваться о территориях надо с ООП. Другого партнера попросту не существует. Верно, что данная организация сейчас чрезвычайно ослаблена, но ведь именно это заставит ее лидеров проявить необходимую сговорчивость, пойти на определенные уступки.

Наш правый мог бы многое возразить, но допустим, что он опять согласился. «Ладно, - говорит он своему собеседнику. – Проверьте, можем ли мы с Арафатом договориться, и, если да, так и быть, заключайте с ним соглашение. Сердце болит за Хеврон и Шило, за Гризим и Бейт-Лехем, но доводы ваши верны, и за прочную границу, которая отделит нас от двухмиллионного арабского населения контролируемых территорий, я готов уплатить эту трудную цену».

И вот тут-то левый участник спора предлагает нечто совершенно невероятное: создать многотысячную палестинскую армию, вооружить ее современным оружием, обеспечить ей политически защищенные базы, огневые позиции в считанных метрах от важнейших центров Израиля, возможность производства и беспрепятственной контрабанды взрывчатки, вооружений, амуниции, а потом посмотреть, можем ли мы отделиться от этой армии надежной границей.

Видя недоумение в глазах своего собеседника, он спешит объяснить: «Сейчас договориться по этому вопросу нам не удается, но когда палестинцы получат десятки тысяч автоматов, пулеметы и минометы, противотанковые и зенитные ракеты, высококачественную взрывчатку и бронемашины, когда они перережут наших осведомителей в Иудее, Самарии и Газе, то наверняка станут намного сговорчивее. С помощью всего этого добра мы совершим по отношению друг к другу такие шаги доброй воли, что самые трудные политические проблемы покажутся обеим сторонам сущим пустяком».

Сначала правый отказывается поверить своим ушам. Потом говорит: «Вы бредете. Вы не можете предлагать все это всерьез». Левый настаивает на своем, и тогда правый, схватившись за голову, заключает: перед ним – настоящий враг или законченный идиот. В обоих случаях спор бесполезен. И он отправляется домой, достает из чулана выцветший флаг, малюет лозунги на картоне и выходит на демонстрацию. Выходит снова и снова, слыша от спесивого премьер-министра: «Крутитесь себе, пропеллеры. Я на ваши протесты кладу с пробором». Именно в таких выражениях.

Радиус действия

Но вернемся из 1993 года в нашу действительность, которая хороша уже тем, что вернула вменяемость многим израильтянам. Право слово, под этими пулями и снарядами легче дышать, и не потому, что любишь войну, вовсе нет. Просто не всякую глупость, звучавшую еще год назад как легитимная политическая позиция, можно сегодня повторить безнаказанно. То есть повторить, разумеется, можно, но отношение – уже не то. Доктринерам приходится как-то считаться с реальными фактами, обращать на них – хотя бы изредка – свое внимание.

Полторы недели назад нас уверяли в том, что Арафат категорически запретил своим боевикам использовать минометы, и с тех пор минометные обстрелы сделались наглее и чаще. Сдерот в одночасье почувствовал себя прифронтовым городом. Стоит ли после этого пугать нас палестинской анархией, оберегая административные структуры ПА от окончательного краха? Стоит ли надеяться на содействие Амина эль-Хинди, заверяющего читателей «Едиот ахронот» в своем миролюбии, а на следующий день объявляющего пальбу по Сдероту «легитимной акцией народного сопротивления»? Стоит ли искать благосклонности Мухаммада Дахлана, о спецслужбе которого начальник ШАБАКа говорит как о террористической организации в полном смысле этого слова?

Израиль стремительно приближается к ситуации, которая не оставит ему иного выбора, кроме ликвидации всех силовых структур Арафата, уничтожения палестинских арсеналов и восстановления военного контроля над многими из районов, находящихся под юрисдикцией ПА. Это не самый желательный для Израиля вариант, но, похоже, что он становится наиболее вероятным. Ариэль Шарон не хочет, чтобы Арафат предстал всему миру осажденным блокадником, как в Бейруте 1982 года, однако реальное развитие событий ведет именно к такому результату.

Во всяком случае командование ЦАХАЛа справедливо заключило, что ответом на палестинские минометы не могут стать минометы израильские, применение которых против боевиков, базирующихся в густонаселенных районах, вызвало бы многочисленные жертвы среди гражданского населения. Еще менее эффективной стала бы попытка точечного поражения позиций, с которых ведут огонь террористы. Выявление и уничтожение мобильных минометных расчетов силами израильского спецназа представляет собой в сегодняшних условиях почти неразрешимую задачу.

По этой причине ЦАХАЛ занял трехкилометровую полосу на северо-западе сектора Газы, в районе поселка Бейт-Ханун. Глубина продвижения израильских войск в зоне А составила до полутора километров. Бригадный генерал Яир Наве, командующий израильскими силами в секторе Газы, утверждает, что подразделения ЦАХАЛа будут оставаться на занятой ими территории «столько, сколько потребуется – дни, недели, месяцы».

Теоретически контролируемая ЦАХАЛом полоса (скромный аналог приграничной зоны безопасности в Южном Ливане) может блокировать возможность минометных обстрелов Сдерота и некоторых других населенных пунктов, примыкающих к сектору Газы с северо-запада. Но палестинцы могут пустить в ход дальнобойное оружие (например, «катюши»), и тогда израильскому командованию придется задуматься над самыми радикальными мерами пресечения, вплоть до захвата города Газы. Указанный шаг означает полномасштабное столкновение с палестинской армией со всеми вытекающими из этого последствиями, включая значительные жертвы. «Осло» приближается к своему логическому концу.

Метафизическая оккупация

Сектор Газы уже сейчас рассечен на три части по линиям Карни-Нецарим и Кисуфим-Катиф. В северной части сектора находятся город Газа, Бейт-Ханун и несколько мелких населенных пунктов; в центральной – лагеря палестинских беженцев Дир эль-Балах, Эль-Бурейдж, Нусейрат, Эль-Мугази и еврейское поселение Кфар-Даром; в южной – Хан-Юнес, Рафиях и примыкающие к ним лагеря беженцев, а также еврейский поселенческий анклав Гуш-Катиф.

По словам Яира Наве, расчленение сектора Газы призвано предотвратить переброску оружия и боеприпасов с севера (из города Газы) на расположенные южнее позиции палестинских боевиков. При этом бригадный генерал не отрицает возможности расширения действий ЦАХАЛа в данном районе. В том же духе высказывается бывший командующий Южным военным округом Йом-Тов Самия

Оккупация? Сегодня этого никто исключить не может, хотя Шарон и его правительство нисколько не заинтересованы в том, чтобы «наши мальчики» снова несли патрульную службу в этих злосчастных лабиринтах. Но тем, кто боится грубого слова, стоит напомнить, что «интифада эль-Акса» началась в тот момент, когда подавляющее большинство палестинского населения было свободно от гнета израильской оккупации. Поводом к нынешнему столкновению стали не тяготы оккупационного режима, а твердая и последовательная воля палестинского руководства к физическому уничтожению Государства Израиль. Ради этого была создана ООП, ради этого она существует.

Опыт последних лет убедительно доказывает, что само понятие «израильская оккупация» является своеобразной метафизической категорией, использование которой в арабской риторике никоим образом не зависит от реального положения вещей. Когда последние израильтяне сгрудятся в окрестностях Тель-Авива, уступив палестинцам всю остальную землю, в Газе, Каире, Дамаске и Аммане будут по-прежнему твердить об израильской оккупации, требуя немедленно положить ей конец. Стоит вспомнить в этой связи о ферме Шебаа, превращенной в оккупированную ливанскую территорию только для того, чтобы оправдать продолжение антиизраильских диверсий «Хизбаллы», когда наши войска отошли к международной границе.

Йоси Сарид твердит, что Израиль мог бы уже сейчас заключить с палестинцами нужную сделку, добившись «существенного снижения террора» в обмен на полное прекращение строительства в поселениях. Напоминать самому Сариду о фактах попросту бесполезно, но его слушателям не следует забывать, что волна палестинского насилия захлестнула нас в октябре, когда еврейское строительство за «зеленой чертой» было практически заморожено по решению Эхуда Барака.

Это в первый год своего пребывания у власти Барак строил в поселениях, но, начав серьезные переговоры с Арафатом, расставшись с Щаранским и с МАФДАЛом, он наложил запрет даже на те проекты, которые считались в высшей степени «политкорректными». Так, им было заморожено строительство на южном участке в новом районе Маале-Адумим, хотя сам этот город часто упоминался премьер-министром как подлежащий непременной аннексии и присоединению к Иерусалиму.

Вывод прост: палестинцы развязали войну безотносительно к свернутому строительству в поселениях и они должны ее прекратить безотносительно к возобновившимся израильским работам за «зеленой чертой». Что же до демагогии Сарида, то верить ей ныне, когда Израиль по уши увяз в кровавом болоте «Осло», могут только очень наивные люди.

Ливанский фейерверк

С выводом войск из Ливана существенно изменился баланс израильских потерь в районе северной границы. Если с середины 90-х годов мы в среднем теряли на севере одного солдата убитым каждые две недели, то на протяжении последнего года – каждые два месяца. Эта цифра включает трех военнослужащих ЦАХАЛа, которые были захвачены в плен террористами «Хизбаллы» на северо-западном склоне Хермонского хребта (до настоящего времени Израилю не удалось получить подтверждений тому, что хотя бы один из них остается в живых).

Снизившийся «тариф» и отсутствие выраженного общественного давления на правительство позволяют Ариэлю Шарону следовать курсом его предшественника, реагируя на диверсии «Хизбаллы» с максимальной сдержанностью. В условиях разрастающегося конфликта с палестинцами нежелание израильских лидеров открывать дополнительный фронт на севере понятно и, в известной мере, оправдано. Однако последовательная пассивность Израиля неизбежно ведет к возобновлению перманентной конфронтации вдоль ливанской границы, смягчить которую нам теперь не помогут ни ЦАДАЛ, ни зона безопасности.

В этих условиях Шарон решил показать Дамаску, что сирийская оккупация Ливана не отвечает интересам Израиля, если она не связана с пресечением диверсий в приграничном районе. Сирийская радарная станция возле Бейрута взлетела на воздух, три сирийских солдата погибли, шестеро получили ранения. До этого Израиль на протяжении пяти лет не наносил ударов по сирийским объектам в Ливане.

Интересно, однако, что еще до проведения указанной операции силами израильских ВВС бейрутская газета «Эль-Мустакбаль», принадлежащая премьер-министру Ливана Рафику Харири, выступила с резкой критикой в адрес «Хизбаллы», обвинив ее в причинении ущерба ливанским государственным интересам. Здесь прослеживается занятная связь: деятельность «Хизбаллы» напрямую зависит от присутствия сирийских войск на территории Ливана, против которого все более настойчиво выступают сторонники независимости этой страны. Нападения шиитских боевиков на израильские пограничные посты могут вызвать ответные действия ЦАХАЛа и, как следствие, значительные разрушения в Ливане. Таким образом, сирийская оккупация может оказаться причиной новой ливанской разрухи.

Рафик Харири и президент Ливана Эмиль Лахуд не хотят ссориться с Дамаском. При этом они не могут вовсе игнорировать местные патриотические силы, то есть, в первую очередь, ливанских христиан и друзов. Именно в этом контексте следует понимать беспрецедентное выступление принадлежащей Харири газеты против «Хизбаллы». В Бейруте боятся возобновления гражданской войны, к которому могут привести нападения шиитских боевиков на израильские объекты.

Волшебное прикосновение

В сочетании с уничтожением сирийской радарной станции, публикация «Эль-Мустакбаль» представляет собой определенную веху на пути развития ливанского кризиса, начало которому положил – кто об этом теперь упомнит? – наш неутомимый партнер Ясер Арафат. Кровопролитная гражданская война в Ливане, вызвавшая и сирийскую оккупацию, и израильское вмешательство, и появление «Хизбаллы», началась 13 апреля 1975 года со столкновений между боевыми отрядами ООП и христианскими фалангистами в Бейруте.

Поводом к этому послужил незначительный местный конфликт в районе Сайды, о котором вскоре все позабыли. Но к палестинцам присоединились мусульманские левые, вслед за ними в игру вступили друзы, и очень скоро «ближневосточная Швейцария» была охвачена пламенем битвы. В этой ситуации развалилась ливанская армия, солдаты и офицеры которой стали присоединяться к «своим» отрядам, сформированным по этническому или конфессиональному признаку.

Множество таких милиций резвилось в Ливане на протяжении нескольких лет. Заключались и нарушались бесчисленные соглашения о прекращении огня. Приходила и уходила американская морская пехота. Падали косяками правительства, мины взрывались в президентских апартаментах. Даже теперь, по прошествии 26 лет, Ливан все еще живет под знаком разыгравшейся тогда трагедии.

Что же до Ясера Арафата, то он заслуживает упоминания в данной связи по аналогии с фригийским царем Мидасом, которого Дионис одарил удивительным свойством: все, к чему он ни прикасался, превращалось в золото. Беда только в том, что прикосновение Арафата дает столь же устойчивый результат, но, увы, совершенно иного качества.