Качество израильской политической публицистики, оставляющее желать лучшего и в обычную пору, неизбежно снижается по мере приближения к выборам. Чем ближе дата голосования, тем более поверхностными становятся суждения сторон о самых сложных проблемах национальной жизни. Убедительность требует простоты, и это решающее обстоятельство делает предвыборные реляции невыносимо пошлыми, от кого бы они ни исходили.

Утрачивая последние признаки уважения к фактам, политическая дискуссия становится функцией чистого азарта, напоминающего фанатизм футбольных болельщиков. И если сами политики вынуждены проявлять известную осторожность в публичных высказываниях, то их отчаянные адепты, составляющие полемически активную массу на митингах, в прессе и в Интернете, без стеснения несут откровенную чушь, руководствуясь вечным принципом демагогии - "пипл схавает".

В Интернете эта пагуба носит особенно острый характер. Анонимность и, как следствие, безнаказанность большинства публикуемых высказываний создает ситуацию, при которой сетевая "полемика" часто становится соревнованием в подлости – иное определение здесь не подходит. Просмотрев на днях несколько русскоязычных израильских сайтов, я опять убедился в том, сколь полезен для человека гнет общественных регуляций, заставляющий каждого из нас отвечать за свои слова или, по крайней мере, считаться с тем, "что люди подумают".

В сравнении с нравами сетевого подполья газетный стиль, о котором при иных обстоятельствах не скажешь доброго слова, может служить эталоном вкуса и содержательности. Но с приближением выборов это различие стирается или, во всяком случае, существенно сокращается. Выверенность суждений, требовательность к единомышленникам и элементарная авторская порядочность становятся обременительным рудиментом.

Эту несложную мысль можно было бы проиллюстрировать с помощью множества конкретных примеров, поставляемых нам в избытке представителями обоих политических лагерей. Так, на одной и той же странице "Вестей" можно встретить следующие утверждения:

1) Ненависть арабов к Израилю персонифицирована в единственном имени – Эхуд Барак. Нынешний премьер разгадал их коварные планы, именно он подготовил ЦАХАЛ к военным действиям и только благодаря ему соотношение потерь в ходе продолжающейся конфронтации составляет один к десяти в пользу Израиля. Успех правого кандидата на предстоящих выборах станет для палестинцев долгожданной победой.

2) На русской улице вовсю ведется пропагандистская война, и, следуя указаниям левого штаба, журналисты подводят читателей к мысли о том, что Эхуд Барак не виновен в происходящем, поскольку к такому же результату пришел бы любой израильский премьер. Действительность же, в отличие от штабных установок, яснее ясного говорит о том, что при правом правительстве палестинцы не взялись бы за оружие.

Заслуги генералиссимуса и ловкость кукловода

Оба утверждения лживы настолько, что это не может быть тайной для их авторов. Барака арабы не любят, но их ненависть к Израилю знает и другие имена, например - Ариэль Шарон. Здесь их чувства достигают такого накала, что в Египте исламская оппозиция требует бойкотировать американский стиральный порошок, название которого звучит так же, как имя названного мною политика.

Что же касается готовности ЦАХАЛа к нынешней конфронтации, то она является результатом действий, предпринятых армейским командованием после октябрьских событий 1996 года (открытие Хасмонейского туннеля). Подготовка к новому выступлению палестинских отрядов против Израиля – с учетом полученного тогда конкретного опыта - осуществлялась на протяжении четырех лет, из которых два с половиной года пришлись на период правления Нетаниягу.

О том, сколь серьезно отнесся ЦАХАЛ к этим урокам, мог бы поведать автору любой израильский резервист, подсчитав количество дней, проведенных им на учениях в этот период - и в предшествовавшие ему годы. Попытка представить данный процесс как личную политическую заслугу Эхуда Барака состоятельна в той же степени, как признательность любимой партии за вращение Земли.

Перейдем теперь ко второму высказыванию – противоположной политической направленности. Здесь занятна попытка увязать суждения возможного оппонента с чьими-то закулисными директивами, без которых никто бы и не додумался говорить о неизбежности нынешнего кризиса. До настоящего времени мне не приходилось писать, что я думаю по этому поводу, но иезуитский тон цитируемого автора заставляет расставить точки над i.

Прекратив территориальные уступки палестинцам, любой израильский премьер оказался бы перед лицом неминуемой вспышки насилия. В этом состояла единственная логика "Осло", нашедшее выражение в известном высказывании Набиля Шаата: "Пока израильтяне движутся в нужном нам направлении, мы готовы с ними сотрудничать. Но в ту секунду, когда они скажут, что запас уступок исчерпан, мы возьмемся за оружие. Разница только в том, что тогда у нас будет 30 тысяч обученных и вооруженных солдат в освобожденных районах". Это заявление прозвучало в марте 1996 года, засвидетельствовав отношение ООП к поэтапному урегулированию.

Бывшее израильское правительство избежало значительной конфронтации с палестинцами только потому, что оно отдавало им землю. После вспышки насилия, последовавшей за открытием Хасмонейского туннеля, Биньямин Нетаниягу кинулся в Газу, во всеуслышание объявил Арафата своим другом и отдал ему Хеврон. Вслед за тем он подписал соглашения "Уай", которые увеличили территорию, находящуюся под полным палестинским контролем (зона А), в шесть с лишним раз – с трех до 18,2 процента от общей площади Иудеи и Самарии. Параллельно с этим была увеличена на 13 процентов территория палестинской автономии, включая зону В, где за ЦАХАЛом остаются военные полномочия.

Если бы Барак последовал примеру Нетаниягу и остался прилежным исполнителем "Осло", конфронтацию удалось бы отсрочить, но она все равно разразилась бы в тот момент, когда палестинцы услышали бы от него (или от другого израильского премьера) внятное "Нет!". Попытавшись сразу же перескочить к постоянному урегулированию, Барак лишь ускорил столкновение с Арафатом, которому была удобна схема сменяющих друг друга промежуточных соглашений, в рамках которых израильтяне отдавали ему свою землю. Символично, что Шимон Перес и Йоси Бейлин осудили премьер-министра, когда он решился сойти с этого пути.

Прижатый к стенке требованием об "окончательном завершении конфликта", палестинский лидер обратился к насилию, дав Бараку четкий ответ на вопрос о том, что ожидает нас за последней чертой уступок. Нынешнего премьера можно винить за то, что он не сделал из этого необходимых выводов и не решился на полный отказ от дальнейших переговоров с Арафатом. Поступить таким образом Бараку было бы проще, чем любому правому лидеру, и это усугубляет его ответственность. Но сама конфронтация с палестинцами, которая все еще грозит превратиться в региональный военный кризис, была абсолютно неизбежна – для осознания этого факта нет нужды в подметных инструкциях левого штаба.

….Завершая разговор на данную тему, можно найти утешение в том, что на дискуссионных сайтах русско-израильского Интернета беседы подобного рода редко обходятся без помоечной лексики, оскорблений и безудержной клеветы. Впрочем, до выборов еще далеко, и за намеками на ловкую руку, которая управляет из-за кулис пишущими марионетками, последуют новые перлы полемического мастерства.

Нужен Бени Бегин

Беда, однако, не только в том, что сам Барак и его окружение остаются в плену концепции, предполагающей – любой ценой – продолжение мирного диалога с Ясером Арафатом. Увы, ни один из правых претендентов на кресло премьер-министра не осмеливается сказать, что развязанная палестинцами война окончательно снимает с повестки дня вопрос об израильских территориальных уступках. Мы хотели проверить, куда ведет этот путь, и теперь получили ответ на свой вопрос – так зачем же нам двигаться в гибельном направлении?

Глупо надеяться, что, добившись власти под лозунгом "продолжения мирного процесса" с теми или иными оговорками, правые смогут занять впоследствии жесткую, бескомпромиссную позицию. Предвыборный message превращается после выборов в "общественный мандат", понимаемый как "наказ избирателей", и опыт Нетаниягу свидетельствует о том, насколько трудно отказаться от его выполнения. В частности, бывший премьер-министр не мог ничего ответить своим оппонентам, утверждавшим, что он не был бы избран, если бы не поклялся в верности "Осло".

Возможная победа правого кандидата объективно облегчит задачу палестинского руководства, которому будет тогда гарантирована еще более выраженная поддержка Запада и содействие левой израильской оппозиции. Лишь обретение общественного мандата, означающего категорический отказ от "Осло", может стать фактором, перевешивающим данное обстоятельство. Но подобный мандат предполагает четкую, недвусмысленную позицию накануне выборов, которой мы никак не дождемся ни от одного из кандидатов национального лагеря на пост премьер-министра страны.

Перед многими избирателями это ставит поистине неразрешимую задачу. Даже предполагая, что Барак обладает возможностью защитить израильские интересы в большей степени, чем его противники справа, они не захотят за него голосовать, потому что подобный шаг со всей неизбежностью означает одобрение предложенных в Кемп-Дэвиде уступок. Через день после выборов все голоса, поданные за левого кандидата, будут рассматриваться как гражданская санкция на осуществление "политики мира".

Голосуя за Шарона или Нетаниягу, они не смогут избавиться от мысли о том, что победа любого из этих кандидатов ухудшит и без того незавидную позицию Израиля перед лицом арабского и международного давления – без каких-либо шансов на то, что новый лидер сумеет подвести решительную черту под совершенными до сих пор израильскими уступками. Пустой бюллетень, опущенный в избирательную урну, будет неотличим от таких же листков, брошенных туда арабами, равно ненавидящими Барака и его противников справа.

В этом плане была оптимальной опция, обещанная участникам прошлогодних выборов Бени Бегином: внятное политическое заявление, удельный вес которого не пропадает даже в отсутствие шансов на победу у данного кандидата. Но и Бегин в конце концов снял свою кандидатуру, а теперь мы не видим вообще никого, кто осмелился бы поднять брошенное им знамя.

Источник зла

Указанная проблема является еще одним негативным результатом ныне действующей системы прямых выборов главы правительства, не имеющей аналогов за пределами Израиля. Прежняя схема полноценной парламентской демократии, опрометчиво отвергнутая кнессетом в 1992 году, позволяла избирателю высказаться за тот список, который в наибольшей степени выражал его политические предпочтения, – без того, чтобы последние становились затем объектом тенденциозной интерпретации.

Формируемая на такой основе коалиция возглавлялась лидером одной из двух наиболее крупных партий, но реальные устремления ее членов не исчезали за личным мандатом напрямую избранного премьера.

Однако главным недостатком нашей нынешней системы является не расплывчатость политического волеизъявления граждан, а то, что прямые выборы премьер-министра наделяют решающим влиянием на политику государства арабский электорат. Многим эта зависимость не понятна: ведь число арабских избирателей не меняется от того, каким образом мы выбираем свое правительство. Тем не менее, речь идет о совершенно конкретном факте, заслуживающем внимания читателей.

Кандидат левого лагеря не способен победить в ходе прямых выборов, если за него не выскажется в массовом порядке арабское меньшинство. В этом плане исход прошлогоднего голосования может считаться единичным явлением: разрыв между Бараком и Нетаниягу оказался столь велик, что позволил нынешнему премьеру утверждать, будто он избран еврейским большинством. Последующие подсчеты выявили спорность такой оценки, но, даже предположив, что она верна, мы не можем закрыть глаза на следующее обстоятельство: без учета арабских голосов Эхуд Барак выиграл выборы 1999 года с мизерным перевесом. В будущем он, как и всякий иной кандидат левого лагеря, обречен на критическую зависимость от арабского электората.

Эта зависимость не может не сказываться на предвыборной позиции и последующих политических обязательствах левого премьер-министра. Таким образом, она становится интегральной частью его "мандата". Наблюдая за тем, как Барак задабривает теперь арабских избирателей, трудно избавиться от мысли о том, что совершаемые им жесты, включая создания государственной комиссии по расследованию недавних волнений в Галилее, оплачиваются за счет кардинальных интересов Израиля.

Итак, при нынешней системе важнейшим условием победы левого кандидата является массовая поддержка арабского сектора. Президентское правление, сохраняющее прямую выборность первого лица государства, не отменит этой зависимости – скорее, оно ее усугубит. В то же время парламентская демократия обеспечивает принципиально иную расстановку акцентов.

Для того, чтобы претендовать на пост премьер-министра в отсутствие прямых выборов, лидеру левого блока важно оказаться главой крупнейшей парламентской фракции, опирающейся на преимущественно еврейский электорат. Это сказывается на его предвыборных заявлениях, придавая им – и вытекающему из них "мандату" - более сдержанный, центристский характер. В той или иной степени данное обстоятельство неизбежно сказывается на последующей политике победителя.

Лидеру правого блока одержать победу в ходе прямых выборов главы правительства с каждым годом становится все труднее: ведь для этого ему необходимо обеспечить себе огромное преимущество в еврейском секторе – иначе нейтрализовать влияние арабского электората попросту невозможно. В 1996 году Биньямин Нетаниягу справился с этой задачей за счет вспышки террора, дискредитировавшей "Осло" и лично Шимона Переса. Не исключено, что и теперь, на фоне Кемп-Дэвида и новой вспышки насилия, Нетаниягу сможет добиться подобного результата, однако в целом это не снимает остроты указанной проблемы.

Размышляя над тем, какая конституционная схема в наибольшей степени соответствует интересам Израиля как еврейского государства, невозможно ошибиться: парламентская демократия классического европейского образца. Кстати, с такой оценкой неоднократно выступали аналитические центры, занимавшиеся исследованием данной проблемы.

Биньямин Нетаниягу и Эхуд Барак равно заинтересованы в сохранении прямых выборов премьер-министра. Их личные качества, темперамент и политические манеры выигрывают от внимания к персоне, а не к программе. Но в долгосрочной перспективе прямые выборы премьер-министра (или президента), пагубны для Израиля, и кнессету не следует пренебрегать представившейся возможностью восстановления прежней системы.