Валерий СТОЛОВ (C.-Петербург)

ПРЕПОДАВАНИЕ ХОЛОКОСТА
В РОССИЙСКОЙ ШКОЛЕ

Преподавание истории Катастрофы вошло за последние годы в школьные программы многих стран. Когда в январе 2000 г. состоялась международная конференция по этому вопросу, на которой присутствовали правительственные делегации практически всех стран Европы, к подобному решению присоединились Россия и другие страны СНГ. Значение этого шага трудно переоценить, ибо замалчивание Холокоста, как и всего, связанного с еврейской тематикой, было неписаным законом в СССР.

Разумеется, отмена табу имеет различную подоплеку. Не последнюю роль играют чисто политические соображения. Например, белорусский лидер Лукашенко, покровительствуя преподаванию Холокоста, стремится улучшить репутацию своего режима на Западе. В других странах наблюдается тенденция к излишне расширительному толкованию Холокоста. Так, на Украине последнее время часто повторяется фраза «жертвы Холокоста и Голодомора...». Это обобщение приравнивает предпринятую нацистами попытку «окончательного решения еврейского вопроса» к массовому голоду начала 30-х годов, сопровождавшему насильственную коллективизацию на Украине и в других местах. В России также наблюдается тенденция расширительного толкования понятия «жертвы Холокоста»: сюда включают жителей блокадного Ленинграда, узников Гулага и т. д. Помимо этих неоправданных обобщений, затушевывающих страшную уникальность Катастрофы, существуют и прямые попытки взвалить вину за нее на самих евреев. Такая тенденция проявляется во многих странах  — в России, на Украине, в государствах Балтии. Ее адепты утверждают, что участь европейских евреев стала расплатой за преступления, совершенные в 20—30-е годы еврейскими большевиками, которые якобы навязали другим народам коммунистический тоталитаризм.

Понятно теперь, что проблемы преподавания Холокоста в России не сводятся к недостаточной осведомленности учителей. Отсутствует сама концепция освещения этой темы в российской школе. Говоря об особенностях ее преподавания в России, необходимо учитывать огромные людские потери, понесенные СССР в годы войны. Общее число жертв многократно превосходит количество замученных евреев. Такое положение противоречит представлению о том, что евреи были главной мишенью и основной жертвой нацизма, хотя в большинстве европейских стран это близко к истине и на Западе воспринимается именно так. Кроме того, невозможно игнорировать антизападные настроения, которые весьма популярны в нашем обществе. Неприязнью к Западу зачастую объясняется неприятие тех или иных положений и выводов, характерных для зарубежной литературы о Холокосте.

В первую очередь необходимо четко сформулировать цель включения Холокоста в школьную программу. На наш взгляд, не следует стремиться вызвать у учеников сочувствие и жалость к евреям. Сегодня быть евреем в России отнюдь не несчастье, в сознании масс это связано с рядом привилегий, таких, как эмиграция в западные страны и получение материальной помощи оттуда. Не секрет также, что евреи занимают многие ключевые посты в бизнесе, политике и финансах. Поэтому в нынешней России призыв «пожалеть бедных евреев» способен вызвать скорее озлобление, чем отклик.

Полезнее сосредоточить внимание школьников на уникальном значении Катастрофы в контексте мировой истории. Это было самое масштабное в человеческой истории массовое убийство, совершенное по идейным, а не рациональным мотивам, причем именно в тот исторический момент, когда рационализм был провозглашен оплотом прогресса.

Холокост, несмотря на отдельные «белые пятна», хорошо изучен, в отличие, скажем, от сталинских репрессий, которые пока оставляют больше вопросов, нежели дают ответов. Без знаний о Катастрофе европейского еврейства не может быть и речи о подлинно научном изучении Второй мировой войны, поскольку антисемитизм составлял сердцевину идеологии нацистов. Более того: соображения военной и политической целесообразности, которыми в других случаях руководствовалось нацистское руководство, при «решении еврейского вопроса» практически не принимались в расчет. Иррациональная антиеврейская политика наносила урон престижу, экономике, военной мощи и общественной морали Третьего Рейха.

Сказанное вводит преподавание Холокоста в концептуальные рамки, соответствующие российской действительности. Школьные программы должны освещать трагедию евреев не как изолированный факт, а как важный исторический момент в событиях Второй мировой войны. Такой подход, кроме того, должен быть очищен от клише времен «холодной войны», огульно обвиняющих целые народы Восточной Европы в сотрудничестве с палачами, и от присущей некоторым израильским исследователям тенденции привносить в описания Шоа дух партийной полемики.

Отдельную проблему представляет освещение такого важного аспекта Холокоста, как еврейское сопротивление. Эта тема вольно или невольно предстает на фоне мифа о сопротивлении народов оккупированных стран, возникшего в первые послевоенные десятилетия по обе стороны «железного занавеса». Миф гласит, что порабощенные народы развернули массовое сопротивление фашистскому «новому порядку». В последние годы сквозь позолоту эту красивой, но, увы, далекой от реальности картины проступают другие, более прозаические черты. Движение сопротивления приняло действительно массовые масштабы лишь на исходе войны, перед изгнанием оккупантов. До того же большая часть населения пыталась скорее приспособиться к «новому порядку», чем противодействовать ему.

Эти тенденции в полной мере характерны и для еврейского сопротивления. В работах исследователей перед нами предстают несколько моделей поведения узников гетто. Многие полагали, что залог выживания в их «продуктивности», «полезности» для немцев. Подобной тактики, в частности, обычно придерживались юденраты. Вторая, противоположная линия поведения заключалась в попытках любой ценой вырваться из-под власти нацистов, уйти в леса. Такова была тактика групп сопротивления, как правило, состоявших из молодых людей, нередко партийных активистов (сионистов правого и левого направления, бундовцев, коммунистов). Ну и, разумеется, были люди опустившиеся, утратившие всякий интерес к жизни, и даже подонки, готовые ради сохранения жизни служить подручными палачей. Важно, однако, отметить, что даже те, кто надеялся на выживание, включая членов официального руководства и участников подпольных организаций, отдавали себе отчет в том, что выжить удастся не многим. Речь шла лишь о том, будут ли это рассудительные и умудренные опытом конформисты старшего поколения или молодые бунтари, завоевавшие право на жизнь с оружием в руках. По сути дела, трагедия юденратов заключалась в неверной оценке намерений гитлеровцев: те не оставляли шансов никаким, даже самым лояльным евреям.

Еще одна особенность, существенно осложняющая создание современных методик преподавания Холокоста, заключается в том, что изучение Холокоста на территории бывшего СССР, по сути дела, только начинается. Несмотря на то что за несколько последних лет количество публикаций на эту тему в России, на Украине и в других бывших советских республиках резко возросло, эти исследования пока находятся на стадии постановки проблемы. Поэтому практически все существующие методики преподавания Холокоста строятся на материале, использующем реалии Западной Европы и Польши (в границах 1939 г.). Однако некоторые из этих реалий, скажем, обсуждение роли юденратов или партийного противостояния в гетто для территорий, входивших в состав СССР, попросту неактуальны, и причины этого нет нужды объяснять.

Любое обращение к теме Холокоста неизбежно выводит на передний план проблему антисемитизма. Действительно, геноцид евреев вряд ли состоялся бы в таком масштабе, если бы намерения нацистов не находили отклика в душах огромного числа людей в разных странах. Основная причина такого массового предубеждения против евреев коренится в антиеврейской традиции, которая характерна для европейской культуры и которая, собственно, стала фундаментом современного антисемитизма, основы нацистской идеологии. Однако освещение проблемы антисемитизма должно учитывать тенденции сегодняшнего дня. Прежде всего, показателен отход от излишнего этноцентризма, характерного для еврейской историографии периода ее становления. Антисемитизм больше не представляется осью еврейской истории, как он виделся историкам-«маскилим» поколений Греца и Дубнова и страстным сионистам так называемой «иерусалимской школы» (Клаузнеру, Беру, Бен-Сассону и их последователям). «Новые историки» (их родоначальником можно считать Сало Барона) склонны обращать внимание на то общее, что сближало евреев с их окружением, а также на рациональные мотивы неприязни к евреям.

Сведение всей многовековой истории евреев к беспрерывной череде страданий и преследований сегодня кажется неоправданным. Жизнь никогда не состояла только из этого. Правильнее будет познакомить российских школьников с некоторыми наиболее значительными фактами еврейской истории, отобранными по принципу «минимальной достаточности». Речь идет о тех моментах, без которых культурный и нравственный опыт современной цивилизации остался бы неполным, а то и искаженным. Школьники смогут познакомиться с ними в курсах по всеобщей и отечественной истории, причем выделение отдельных «еврейских» тем требуется далеко не всегда. Перечень таких важнейших моментов еврейской истории мог бы выглядеть следующим образом.

• «Библия  — величайший вклад евреев в мировую цивилизацию». Подобная формулировка, рискуя навлечь обвинение в апологетике, тем не менее позволяет четко констатировать тот факт, что предложенная иудаизмом монотеистическая концепция легла в основу картины мироздания, разделяемой большинством мировых религий. Библия (по-еврейски «Тора»), с одной стороны, явилась величайшим вкладом евреев в культурную сокровищницу человечества, а с другой  — на протяжении тысячелетий служила осью еврейской культуры; причем именно это обстоятельство во многом предопределило обособленность евреев от других народов.

• В тесной связи с Библией находится и другая тема  — «Возникновение христианства». Как и предыдущая, она входит в программу курса «История Древнего мира», однако отдельные нюансы изложения этой темы в учебнике вызывают возражение. Прежде всего, преподавание должно быть направлено на формирование у учащихся представления о тесной связи иудаизма и христианства, и лишь затем о субъективно-исторических причинах их позднейшего расхождения.

• Весьма желательно осветить еврейскую проблематику и в рамках курса «История Средних веков». Хорошую возможность для этого предоставляет тема «Крестовые походы». Здесь можно рассказать учащимся о месте евреев в христианской эсхатологии, об окончательном религиозном, культурном и бытовом размежевании евреев и христиан.

• В курсе «История Нового времени» имеет смысл ввести и раскрыть термин «Еврейская эмансипация». В ходе эмансипации, растянувшейся на конец XVIII  — первую половину XIX вв., евреи вошли в европейское общество, и на исторической сцене появился современный еврейский тип: образованный (в европейском смысле), аккультурированный (приобщенный к культуре), стремящийся вверх по социальной лестнице. С другой стороны, в этот же период складываются последние предпосылки для вызревания современного антисемитизма, уходящего корнями в традиционную юдофобию, но одновременно использующего в своих целях социальные и научные реалии XIX столетия.

• В сегодняшних учебных программах освещается деятельность национальных движений, и в таком контексте уместно прозвучало бы упоминание о сионизме. Идеология сионизма, его дипломатическая активность, а самое главное  — практическая поселенческая деятельность в Палестине, сделали возможным воссоздание после двухтысячелетнего перерыва еврейского государства. Это один из самых интересных феноменов человеческой истории. Учитывая, что материал о государстве Израиль входит в программу курса по Новейшей истории зарубежных стран (правда, только в контексте арабо-израильского конфликта), этот вопрос требует своего раскрытия также в связи с Холокостом. Его актуальность тем более возрастает на фоне необычайно возросшей популярности термина «сионизм» у ряда представителей политической и культурной элиты российского общества, причем подчас в весьма замысловатых коннотациях.

  Еврейский народ имеет глубокие исторические корни на территории России. Кроме того, на протяжении целого столетия (с начала XIX и до начала XX вв.) Российская империя являлась страной с самым многочисленным в мире еврейским населением. Этот факт позволяет включить «еврейскую тему» в курс отечественной истории.

• «Древняя Русь и Хазария». Помимо того значения, которую эта тема приобретает в контексте генезиса российской государственности и культуры, она чрезвычайно актуальна и в связи с так называемым «хазарским мифом», который, наряду с «арийским мифом», лежит в основе многих антисемитских концепций, пропагандируемых в сегодняшней России.

• «Разделы Польши и еврейский вопрос». Сопутствующий разделам Польши в конце XVIII века переход большей части польского еврейства под юрисдикцию Российской короны имел несколько важных последствий. Прежде всего, как уже говорилось, благодаря этому в начале XIX в. Россия становится страной с самым многочисленным еврейским населением. Необходимость выработки какой-то еврейской политики (от чего российские власти прежде были избавлены) сначала привела к введению «черты оседлости», а затем к активным попыткам «исправить» евреев, сделав их «продуктивными членами общества». Черта оседлости во многом способствовала консервации еврейского местечка с его характерной атмосферой. Этот мир с небольшими изменениями просуществовал до Второй мировой войны и сгорел в пламени Катастрофы.

• «Еврейский вопрос в Российской империи конца XIX  — начала XX веков. Евреи в русском освободительном и революционном движении». Клубок сложных и противоречивых процессов, протекавших в общероссийском и еврейском обществе предреволюционной поры, сегодня служит предметом недобросовестных спекуляций, поэтому так важно познакомить учащихся с этой темой.

К сказанному остается добавить, что, содействуя «продвижению» еврейской тематики в государственные школьные программы, мы можем получить неожиданные результаты. Сошлюсь на известный исторический пример. Группа еврейских интеллектуалов в Берлине, стоявших в двадцатые годы у колыбели «Науки о еврействе» («Wissenschaft des Judenthums»), преследовала весьма локальную цель  — поднять статус еврейской культуры в глазах окружающих народов. Однако со временем именно из этого кружка выросла современная иудаика, включающая целый комплекс общепризнанных научных дисциплин. Сегодня, когда системой еврейского образования накоплен значительный опыт преподавания еврейской истории, будет весьма интересно и полезно заняться адаптацией этого опыта уже не для «внутреннего употребления», а для общегражданских учебных заведений. Вполне вероятно, что, как и в случае с «Wissenschaft des Judenthums», это, в конечном итоге, обогатит и еврейскую педагогику.