Валерий Столов (Санкт-Петербург)

«ТЕМА ХОЛОКОСТА» И ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В РОССИЙСКОЙ ШКОЛЕ

В январе 2000 г. Россия поставила свою подпись под декларацией Стокгольмского форума, тем самым присоединившись к решению европейских стран об обязательном преподавании Холокоста в школе.

С тех пор прошло два года. Преподавание Холокоста широко обсуждается на различных конференциях и семинарах, выходят многочисленные публикации как исследовательского, так и методологического характера, растет количество учителей, ознакомившихся с этой проблематикой. Однако на практике ни в действующие учебные программы, ни в учебники, рекомендованные к использованию в современной российской школе, не включено даже само понятие «Холокост». В общем и целом программы и учебники продолжают традиционную для советского периода трактовку событий Второй мировой войны. В чем причины такого, в некотором смысле парадоксального, положения?

Поскольку все в России обычно упирается в «человеческий фактор», с него и начнем. Сегодня под лозунгом «консолидации общества» происходит возврат к консервативным ценностям. Эта тенденция, разумеется, не могла обойти преподавание истории в школе. В частности, Министерство образования отказалось от поиска новых подходов к преподаванию истории Второй мировой войны. Поэтому пока нереалистично рассчитывать на появление министерских рекомендаций по включению Холокоста в школьную программу.

Однако виной тому не только бюрократическая злокозненность и косность. Существуют и объективные причины, которые делают невозможным в российских школах столь же пристальное внимание к Холокосту, как на западе. Причины эти кроются в исторических особенностях нашей страны.

Прежде всего, черта оседлости, за которой было сосредоточено еврейское население Российской империи, по большей части проходит западней современных российских границ. В пределах РСФСР, в том числе в захваченных фашистами областях, было мало мест компактного проживания евреев. Это в значительной мере предопределило относительно небольшую долю евреев в общем числе жертв оккупационного режима — порядка 6–7%. В то же время на Украине и в Белоруссии евреи составляли до 30% всех жертв нацизма, а в Прибалтике и странах Западной Европы — абсолютное большинство.

Неудивительно, что в массе своей россияне воспринимают уничтожение евреев как один из эпизодов трагедии, разыгравшейся в годы Великой Отечественной войны. Попытки разубедить их в этом порой воспринимаются как посягательство на историческую правду. Они не приводят к исцелению от антисемитизма, а скорее способствуют его росту.

В то же время многие еврейские организации видят свой долг в том, чтобы восстановить историческую справедливость, попранную в советское время замалчиванием «еврейской» темы вообще и Холокоста в частности. Неудивительно, что они с воодушевлением восприняли обязательство включить Холокост в школьные программы. Более того, они изъявляют горячее желание помочь в этом. При этом широко пропагандируется западный (Израиль, США, Западная Европа) опыт преподавания. Появилось даже устойчивое словосочетание «преподаватель темы Холокоста», несущее смысла не больше, чем «преподаватель темы упадка русской культуры» или «преподаватель темы связи партии большевиков с германским генеральным штабом».

Самой слабой стороной методической традиции, сложившейся на Западе, является игнорирование мировой войны как исторического фона Холокоста. Холокост — одна из сторон Второй мировой войны. И потому единственный продуктивный путь ознакомления школьников с этой темой заключается, на наш взгляд, в максимально полном ее введении в контекст истории Второй мировой войны.

И в советской, и в российской школе на изучение Второй мировой войны отводилось, пожалуй, больше учебных часов, чем где-либо еще в мире. Причина этого очевидна. С одной стороны, Великая Отечественная война явилась невиданным испытанием для нашей Родины, подвергнув беспрецедентной угрозе само ее существование, равно как и физическое выживание значительной части россиян. C другой — Великая Победа, в соответствии с создаваемыми десятилетиями мифами, была объявлена звездным часом социалистической системы, главным оправданием ее существования. Высочайший моральный дух советских людей, беззаветно любящих свою социалистическую Родину, вкупе с преимуществами плановой экономики, — вот что, по мнению нескольких поколений наших соотечественников, стало главной причиной победы. Создать такое представление всеми силами стремился школьный учебник. Преподавание же велось в соответствии с господствовавшей в СССР концепцией истории как «полноценной» науки со своими объективными законами и огромным количеством фактического материала. Школьники должны были подробно изучить ход боевых действий на советско-германском фронте, выучить фамилии полководцев и воинов-героев, знать соотношение противостоящих сторон (зачастую заведомо фальсифицированное), названия образцов военной техники и т. д. В то же время гуманитарным сторонам войны, связанным с поведением человека в экстремальной ситуации, обычно не уделялось должного внимания. Разговор на эту тему подменялся пропагандистскими клише о «массовом героизме» и «самоотверженном труде» советских людей. Именно в гуманитарном аспекте раскрытие «темы Холокоста» способно помочь ученикам (да и учителям тоже) полней осознать трагедию войны, место человека в ее кровавой и безжалостной мясорубке, помочь «пропустить через себя» то переплетение возвышенного и низменного, которое встречается только в реальной жизни.

В течение последних десятилетий смысл понятия «холокост» менялся. Первоначально под ним понималось только уничтожение еврейского народа в годы нацистского владычества. Затем в качестве жертв стали рассматривать и иные этнические, социальные и конфессиональные группы. Сегодня этот термин легализуется в России. Безусловно, это будет связано с дальнейшим расширением его толкования. Широко известно о жуткой участи советских военнопленных, обреченных на гибель зимой 1941–42 гг., а затем ставших первыми жертвами газовых камер, через которые затем прошли миллионы людей. Да и судьба мирных жителей Белоруссии, Украины, западных областей России, особенно в 1943–44 гг., имела немало общего с той, что постигла евреев из этих мест... Можно вспомнить и трагедию сербского меньшинства в независимом хорватском государстве в 1941–45 гг. Ее обстоятельства долгие годы замалчивались и в результате мало известны как в России, так и на Западе. Внедрение понятия «Холокост» в массовое сознание россиян будет все больше и больше удалять его от «еврейских» корней, превращая в универсальное понятие.