"Вести",  — приложение "Вести-2"
(рубрика "Открытый университет"),
13 июня 2002 г., стр. 8-9 и 19.

Арабские граждане еврейского государства

Кто они — «израильские национальные меньшинства» или «палестинцы с территорий, оккупированных в 1948 году»?

Алек Эпштейн и Ольга Зайцева

В 1949 году, когда окончилась Война за независимость, арабы составляли 14% населения Израиля. За прошедшие с тех пор пятьдесят три года по Закону о возвращении в Израиль репатриировались более двух с половиной миллионов евреев и членов их семей. На арабских граждан страны данный закон, как известно, не распространяется. И все же за эти годы удельный вес арабов в населении Израиля вырос в полтора раза — с 14% до 21%. Учитывая сокращение темпов алии в последние годы, можно прогнозировать дальнейшее увеличение арабской составляющей в социально-демографической структуре израильского общества. Без анализа тенденций, развивающихся среди имеющих израильское гражданство палестинских арабов, невозможно понять современный Израиль, сколько-нибудь осмысленно прогнозировать его будущее.

Основной вопрос, связанный с арабским меньшинством Израиля, можно свести к простому по форме, но отнюдь не по содержанию, выбору: палестинизация или израилизация? Палестинские арабы, став гражданами еврейского государства, оказались перед сложнейшей проблемой самоидентификации. Исходя из национальной, религиозной, культурно-языковой принадлежности, должна была восторжествовать тенденция к палестинизации самосознания израильских арабов. По определению Б. Нойбергера, это бы выразилось в стремление подчеркнуть единство палестинцев в области политики, культивировании их исторического, литературного и идейного наследия, неприятии Израиля, отрицании его права на существование и склонности к радикальным методам борьбы с ним. Но желание пользоваться благами экономически развитого государства, а также гражданскими правами и другими достижениями демократического общества, создали, в сочетании с целенаправленной политикой власти, тенденцию к интеграции в израильское общество. Эта тенденция получила название израилизации. Один из ведущих израильских социологов, профессор Хайфского университета С. Самуха выделил следующие присущие ей черты: израильские арабы признают право Израиля на существование, высоко ценят свое израильское гражданство, выражают лояльность государству, перенимают израильский образ жизни и мышления, широко используют иврит, приобщаются к израильской культуре, связывают свое будущие с Израилем, рассматривая свое положение меньшинства в нем не как историческую несправедливость, а как добровольный выбор. Анализ противоречивого сосуществования этих двух тенденций и составляет предмет настоящей статьи.

Следует отметить, что параллельное существование разнонаправленных тенденций является специфической характеристикой самоидентификации арабов-граждан Израиля. В этой связи важно провести различие между двумя видами самосознания — «национальным», в основе которого лежат культура, язык, история, ощущение общности судеб, и «гражданским», обусловленным принадлежностью к числу подданных определенного государства. Как отмечает известный израильский политолог Бениамин Нойбергер, если для израильтян-евреев возможно тождество этих двух видов, то в случае с израильскими арабами это далеко не всегда так. Их национальное самосознание характеризуется эмоциональной связью с палестинской (или арабской) нацией, а гражданское — инструментальным контактом с еврейским государством, которому они адресуют свои практические запросы. Подобная двойственность, помимо сложностей культурологического и психологического характера, с неизбежностью влечет и политические осложнения. Так, проблема лояльности арабского меньшинства по отношению к еврейскому государству в условиях ближневосточного конфликта была и остается серьезной.

Открытыми остаются и многие другие вопросы и, прежде всего, потому, что на разных исторических этапах баланс между палестинизацией и израилизацией в самосознании израильских арабов смещался в пользу одной из тенденций, приводя к соответствующим социально-политическим последствиям. С некоторой долей условности можно выделить несколько периодов, характеризующихся существенными изменениями в соотношении двух тенденций.

Первый период начинается с провозглашением Государства Израиль. Это событие, став вехой в истории еврейского народа и одним из наиболее ярких эпизодов новейшей истории, навсегда изменило расстановку сил на Ближнем Востоке. Однако изменилась не только политическая реальность региона, но и положение арабского населения Палестины.

За короткий период времени оно превратилось из национальной группы большинства и влиятельной общины подмандатной Палестины в обладающее весьма ограниченным политическим весом меньшинство в еврейском государстве. Это стало серьезной психологической травмой. Динамика политических событий бросала вызов палестинцам, лишая их прежнего статуса и заставляя формировать новую концепцию самосознания — самосознания меньшинства, и этот процесс растянулся на долгие годы. Выступая в 1946 г. перед англо-американской комиссией по Палестине, Д. Бен-Гурион предложил формулу «данная страна принадлежит еврейскому народу и живущим в ней арабам», и, заявил, что в случае создания еврейского государства, его арабские граждане получат «полное равноправие» и возможность «быть избранными на любые должности». Однако в конце своего четырнадцатилетнего пребывания на посту премьер-министра Д. Бен-Гурион так охарактеризовал сложившуюся ситуацию: «Многие из тех, кто принадлежит здесь к меньшинству, не рассматривают себя как таковое, а считают меньшинством нас. Мы для них — враждебное меньшинство, узурпировавшее власть. В этом проявляется различие между арабским меньшинством у нас и национальными меньшинствами в других местах».

Палестинские арабы, в одночасье ставшие гражданами Израиля, помимо психологических, столкнулись и с чисто практическими проблемами. Далеко не все, кто покинул свои деревни во время военных действий, смогли вернуться в них с заключением перемирия. Оставшиеся в Палестине (теперь уже Государстве Израиль) избежали участи беженцев, но многим из них пришлось отказаться от традиционного занятия сельским хозяйством и перейти к неквалифицированному труду. Эмиграция экономической, политической и религиозной элиты вынудила оказавшихся под израильской властью арабов искать новую опору, которой стал семейный клан и его традиционное руководство. Начавшиеся в результате межклановые войны еще более усилили разобщенность в среде палестинских арабов и надолго исключили возможность появления общенационального руководства.

Израильские руководители стали рассматривать арабское меньшинство, прежде всего, через призму проблемы обеспечения безопасности. Решение, которое было найдено для всего комплекса вопросов, связанных с арабами, вполне соответствовало духу военного времени. В 1950 г. был принят Декрет, в соответствии с которым Министерство обороны могло, используя инструкции о чрезвычайном положении, составленные мандатными властями еще в 1945 г., подчинять целые районы страны военной администрации, наделенной широкими полномочиями. Режим военной администрации был введен именно в 54 районах, где абсолютное большинство населения составляли арабы. 93 из 104 арабских деревень были подчинены военной администрации, чьи функции формально сводились к предупреждению антиизраильской деятельности, исключению контактов с жителями соседних арабских государств в приграничных районах, ограничению перемещения арабов в стратегически уязвимых районах и пресечению попыток создания националистических организаций. Военная администрация включала три округа — Северный, Центральный и Южный — во главе которых стояли военные губернаторы.

Широкие полномочия военных губернаторов (выдача разрешений на поездки, торговых лицензий, назначение чиновников, распоряжение материальными благами подведомственных территорий) и возможность оправдать любые действия соображениями безопасности создали условия для развития коррупции и злоупотребления властью. Режим военной администрации дискредитировал себя, а также крайне негативно сказывался на имидже Государства Израиль в мире. С 1951 г. в Кнессете обсуждались вопросы о неэффективности существующей системы управления и возможности отмены режима военной администрации. В июне 1951 г. предложение об этом внес депутат Кнессета от левосоциалистической партии МАПАМ Аарон Цизлинг, в декабре 1954 г. — депутаты от Коммунистической партии араб-христианин Рустам Бустуни и Меир Вильнер, в мае 1955 г. — их товарищ по партии Туфик Туби. Предложение об отмене режима военной администрации, внесенное в повестку дня пленарного заседания Кнессета в июле 1959 года, было подано целой группой депутатов, причем среди них были не только представители леворадикальных партий Туфик Туби и Ханан Рубин, но и депутаты от левоцентристской партии «Ахдут ха-авода» генерал ЦАХАЛа в отставке Игаль Алон, от Национально-религиозной партии Моше Уна и от центристской партии Общих сионистов Элимелех Римальт. В феврале 1960 г. данное предложение вновь было внесено в повестку дня заседаний Кнессета, причем на этот раз инициативу МАПАМ и коммунистов поддержали депутат Кнессета от Прогрессивной партии министр юстиции Пинхас Розен и представитель правой партии «Херут» [«Свобода»] Йоханан Бадер. Все эти предложения были отклонены Кнессетом, хотя относительная либерализация режима военной администрации наблюдалась уже с середины 1950-х годов. В 1957 г. были отменены ограничения на передвижение для всех, кто отслужил в армии (главным образом для друзов и черкесов), и для арабов Акко и Афулы. В 1962 г. членам друзской и черкесской общин — вне зависимости от факта службы в армии — разрешили свободно передвигаться по всей стране, арабы же получили ряд послаблений, в том числе и годовые разрешения на поездки за пределы региона проживания вместо однодневных или месячных. Однако полностью режим военных администраций был отменен лишь в декабре 1966 г., три года спустя после окончательной отставки Д. Бен-Гуриона с поста главы правительства страны.

Дезориентация арабского населения после войны 1948-1949 гг., режим военной администрации, подавление националистических настроений, нивелирование палестинского и культивирование израильского гражданского самосознания — все это стало отличительными чертами переходного периода первого десятилетия, подготовившего базу для последующего укрепления тенденции к интеграции арабского меньшинства в израильское общество.

Именно эта тенденция доминировала в период с 1958 г. по 1967 г. Израилизацию арабского меньшинства на этом этапе можно было бы объяснить отсутствием других альтернатив. Подавленные поражением в первой арабо-израильской войне, изолированные от своих соплеменников и агрессивной националистической пропаганды арабских стран, лишенные политической организации и руководства израильские арабы смирились с существующим положением и восприняли израилизацию как нечто неизбежное. Кроме того, не стоит забывать и о том, что израилизация, способствовавшая модернизации и прогрессу, была для части израильских арабов осознанным выбором. В пользу израилизации говорили повышение образовательного уровня и уровня жизни, освоение новых профессий и постепенное развитие арабского сектора в экономике, модернизация сельского хозяйства и рост малого бизнеса, приобщение к политической культуре демократического общества и появление новой арабской элиты, приобщенность к которой обуславливалась не принадлежностью к тому или иному клану, а использованием новых возможностей, открывшихся благодаря интенсивной демократизации общественного устройства израильских арабов.

В 1950-1960-е гг. арабское меньшинство начинает постепенно вливаться и в политическую жизнь Израиля. Интеграция в этой области проходит по трем различным направлениям. Первое — участие отдельных представителей арабского населения страны в списках представителей национальных меньшинств, поддерживавших политику правящей тогда Рабочей партии. Однако необходимо отметить, что эти списки не имели ничего общего с процессом формирования новой политической элиты. Основным критерием для участия в них было положение кандидата в клане, а потому ими становились, как правило, члены знатных и влиятельных семей, богатые землевладельцы. Их политика была нацелена на сохранение традиционных институтов и status-quo, достигнутого с официальными властями. В адрес этих политических деятелей часто сыпались обвинения в приспособленчестве и пренебрежении национальными интересами. Наличие списков меньшинств представляет интерес, прежде всего, как попытка власти наладить с палестинскими старейшинами выгодное ей сотрудничество в политической сфере. И эта политика принесла свои плоды: хотя в 1950-1960-х гг. Рабочая партия получала лишь около 10% голосов арабских избирателей (9.6% — в 1949 г., 11.7% — в 1951 г., ровно столько же — в 1955 г., 4.6% — в 1959 г., 13% — в 1965 г., 17% — в 1969 г.), создававшиеся под ее эгидой различные арабские списки (представленный в Кнессете второго и третьего созывов «Демократический список израильских арабов», представленные в Кнессете четвертого — седьмого созывов списки «Прогресс и развитие» и «Дружба и сотрудничество» и др.) получали в те годы от 40% до 60% голосов арабских избирателей.

Другим вариантом политики сионистских партий в этой области была деятельность партии МАПАМ, которая с 1954 г. стала предоставлять членство в своих рядах и не евреям. МАПАМ ратовала за мирное сосуществование двух народов, гражданское равенство, отмену военной администрации и наладила сотрудничество с арабскими интеллектуалами. Похожие позиции занимали и некоторые другие сионистские партии, в частности «Ахдут ха-авода» и Общие сионисты. Однако несмотря на такую в целом позитивную политику в отношении партийного членства арабов, МАПАМ по национальному составу оставалась преимущественно еврейской партией.

Третье направление политической интеграции арабского меньшинства было представлено антисионистскими партиями интернационалистической и коммунистической ориентации. Компартия Израиля (МАКИ) по своему национальному составу представляла собой, в отличие от МАПАМ, смешанную партию с примерно равным количеством евреев и арабов. Из этого лагеря также звучали лозунги равенства, ликвидации режима военной администрации, прекращения конфискации арабских земель. Партия, признавая право Израиля на существование, выступала также за создание палестинского государства. И если в целом сам этот тезис не вызывал разногласий внутри партии, то вопрос, в каких границах должно быть создано палестинское государство, был предметом постоянных дискуссий, что в 1965 г. привело к расколу единой компартии. Арабской фракцией был сформирован «Новый коммунистический список» (РАКАХ), который продолжил свою деятельность в обозначенном русле.

Членов руководства компартии уже вполне можно было отнести к новой палестинской элите, которая, благодаря своим идеологическим пристрастиям, не только смогла занять свою нишу в политической жизни Израиля, но и наладить связи с зарубежными единомышленниками из Советского Союза и стран Восточного блока. Это, в свою очередь, означало выход на гораздо более высокий уровень политической активности.

И, наконец, четвертое направление — националистические группировки, именно они составляли конкуренцию коммунистам в борьбе за симпатии израильских арабов. Очевидно, что их деятельность была сопряжена с целым рядом организационных и иных сложностей, чинимых властями, не без основания опасавшимися радикализации арабского меньшинства. Самым ярким примером арабского националистического движения, возникшего еще до отмены режима военной администрации, может служить организация «аль-Ард», созданная в 1964 г. группой арабских интеллектуалов на базе одноименного литературно-публицистического журнала. Движение находилось в оппозиции и к сионистским партиям, и к коммунистам, и к традиционному клановому руководству израильских арабов. Наряду с распространенными в то время лозунгами свободы, равенства и права на национальное самоопределение, организация «аль-Ард» заявила о непризнании Государства Израиль в существующих границах. Такой тезис допускал несколько вариантов трактовки, однако, по понятным причинам, ни одна из них не могла устроить израильские власти. За «непризнанием» могли последовать вполне конкретные действия, ставящие под угрозу безопасность, а может и само существование еврейского государства. Решением министра обороны организация «аль-Ард» была запрещена. Несмотря на неудачу движения, сам факт его появления стал серьезной заявкой на восстановление позиций палестинского национализма радикального толка, особенно, если учесть, что часть его участников позже стала активными членами ООП.

Как ни парадоксально, но и модернизация арабского сектора приводит к усилению националистических настроений в нем. С повышением образовательного уровня израильские арабы все отчетливее осознают недостатки своего статуса как меньшинства в еврейском государстве: их уровень жизни растет, но сравнения с еврейским сектором по-прежнему не выдерживает; режим военной администрации был отменен, но политика государства по-прежнему во многом дискриминационна; идеал гражданского равенства по-прежнему далек; власти по-прежнему относятся к своим арабским гражданам как к «пятой колонне»; увеличилось число людей, имеющих высшее образование, но возможность их профессиональной самореализации по-прежнему очень ограничена; арабский сектор в экономике значительно развился, но он во многом зависим от еврейского и т.д.

На этом фоне несгибаемый патриотизм палестинцев с территорий, их верность национальной идее и приверженность религии стали для многих израильских арабов особенно привлекательными. Начались процессы, которых всегда с опасением ожидали официальные власти: процесс внутреннего объединения палестинских и израильских арабов и политической радикализации последних. После 1967 г. с новой силой зазвучал лозунг единства палестинского народа, наполненный уже вполне конкретным политическим содержанием. Арабский академический союз, образованный в 1971 г. и включавший арабских студентов и выпускников израильских вузов, подчеркивая общность судьбы, культурного наследия и национальных интересов палестинских арабов по обе стороны «зеленой черты», включил в один из своих учредительных документов тезис о том, что израильские арабы являются неотъемлемой частью палестинского народа и арабской нации в целом. Появились и новые политические организации, определившие своей целью объединение палестинского народа и реализацию его права на самоопределение. Одной из таких политических организаций стало движение «Ибна аль-Балад» [«Дети страны»], основанное в 1972 г. В отличие от других движений, например коммунистов, придерживавшихся принципа «две страны для двух народов», члены «Ибна аль-Балад» однозначно заявляли о том, что арабам должна принадлежать вся территория Палестины и не признавали за Израилем право на существование.

Однако в 1970-1980-х гг. у арабских секулярных политических движений появился мощный соперник — исламское движение. Восстановление позиций ислама в среде израильских арабов можно объяснить как в контексте общего возрастания его значимости в регионе после Иранской революции 1978 г., так и чисто внутренними причинами, связанными с установлением израильского контроля над сектором Газа и Западным берегом Иордана. На этих территориях действовал ряд религиозно-политических организаций с сильной националистической окраской, чьи лозунги после войны 1967 г. стали все чаще встречать понимание и поддержку в среде израильских арабов. Ведя активную религиозную пропаганду, подобные организации провозглашали своей целью превращение Палестины в исламское государство, что предусматривало тотальный отказ от западных идеологий и образа жизни. Примером исламистской организации, возникшей в конце 1970-х, может служить «Усрат аль-Джихад» («Семейство воителей»), духовный лидер которой Абдалла Дервиш был приговорен в 1980 г. израильским судом к тюремному заключению.

Растущее участие ООП в делах израильских арабов, наряду с описанными в выше процессами интеграции и политизации, значительно усилило националистические настроения и, следовательно, тенденцию к «палестинизации» их самосознания. Все это вылилось в конце 1970-х — начале 1980-х гг. в волну публичных протестов против политики властей в арабском вопросе. Одной из самых болезненных проблем для палестинцев с момента провозглашения Израиля была государственная политика конфискации земель. В 1976 г. в рамках программы развития Галилеи предполагалось изъять еще около 5.000 дунамов. Как протест против этого решения 30 марта 1976 г. были проведены митинги и демонстрации, а сам день был провозглашен «Днем земли», впоследствии ставшим днем траура, ежегодно отмечаемым среди палестинцев и в ряде арабских стран.

При этом немаловажно отметить, что использование израильскими арабами партий, движений, печатных изданий для озвучивания своей позиции и отстаивания своих национальных прав является проявлением израилизации арабского населения страны, означавшим восприятие тех форм политической активности, которые характерны для демократического общества, коим является Израиль. Арабские граждане Израиля также активно участвуют в выборах в Кнессет: лишь на выборах в Кнессет десятого созыва электоральная активность арабского сектора была ниже 70%, во всех остальных избирательных компаниях она составляла от 70% до 90% (такой высокой она была в 1955 году). При этом, начиная с выборов 1973 года, в арабском секторе страны стали доминировать партии, не связанные с еврейским политическим истеблишментом, что стало выражением растущей политической самостоятельности национальных меньшинств, но одновременно — и свидетельством усиливавшейся палестинизации израильских арабов, отдалявшихся от умеренных левоцентристских сил страны. Во всех электоральных компаниях последних тридцати лет (исключение составили выборы 1992 г.) более трети голосов в арабском секторе получала Коммунистическая партия, около 25% голосов стабильно получали независимые арабские партии. На выборах 1999 г. все преимущественно еврейские партии вместе взятые получили в арабском секторе менее трети голосов (на выборах 1984 г. — 50%), в то время как независимые арабские партии — 49%, а преимущественно арабский список компартии — 22%.

Важно подчеркнуть при этом, что мотивы голосования за различные партии в арабском секторе являются весьма неоднородными. Как показало исследование, проведенное И. Кофман и Р. Исраэли в ходе выборов 1996 года (всего было опрошено 375 человек), 54% арабов, поддержавших левые сионистские партии (Рабочую партию и блок МЕРЕЦ), назвали основной причиной своего голосования стремление достичь мира между евреями и арабами. При этом среди избирателей арабских партий 52% — 68% опрошенных назвали главной причиной своего выбора более активную борьбу этих партий за сугубо арабские интересы, и лишь менее 20% отметили, что поддержка ими арабских партий вызвана стремлением к достижению мира в стране. Поэтому, снижение поддержки левых сионистских партий в арабском секторе свидетельствует не только о процессах политической радикализации и палестинизации, но и о том, что поиск мирного урегулирования отошел на второй план.