"Вести",
30 августа 2001 г.

Почтовый ящик Ultima Thule

Было легко предугадать, что, высказав свое мнение об агрессивной неоязыческой секте "Сайентология", я навлеку на себя волну истерических откликов со стороны одурманенных ею сограждан. Сайентологи умеют бороться за свою репутацию, которая то и дело оказывается под угрозой в результате очередного скандала. Со времен приснопамятной операции "Белоснежка", проводившейся по указанию Рона Хаббарда в 70-е годы, ими накоплен в этом немалый опыт.

Наряду с прочими методами давления на прессу, сайентологи используют незамысловатую технику имитации массового протеста, заваливая редакции однотипными письмами, в каждом из которых обязательно содержится угроза бойкота: "Мы думали, что у вас пишут правду, а вы публикуете ложь, поэтому мы вашу газету больше читать не будем". Когда таких писем приходит за неделю полсотни, могут сдать нервы даже у стойкого редактора. На этом и строится расчет сайентологов: запугать газету, спровоцировать конфликт между автором и издателем, добиться сочувственных публикаций, освещающих учение Хаббарда в угодном им свете.

Обсуждение данной проблемы в "Почтовом ящике Ultima Thule" затруднительно уже потому, что десятки направленных в редакцию писем не были адресованы лично мне. Большинство протестующих сайентологов выбрало кляузный жанр, обратившись к главному редактору "Вестей" с требованием наказать журналиста, задевшего их своей публикацией. Однако претензии жалобщиков обращены в основном ко мне, и я счел нужным ответить на некоторые из них в рамках данной рубрики.

Разумеется, у меня нет возможности опубликовать здесь сколько-нибудь значительную часть писем, присланных в редакцию "Вестей" возмущенными сайентологами. Далее я изложу в сжатом виде основные утверждения своих оппонентов, уделив особое внимание тем из них, которые повторяются чаще прочих. Мысль о публикации поименного списка корреспондентов, высказавшихся по данной проблеме, заявив при этом о собственном членстве в "Сайентологии", я отбросил по двум причинам.

Во-первых, с учетом проблематичного статуса сайентологов это выглядело бы двусмысленно. Государственные инстанции, производящие проверку на членство в тоталитарных сектах при выдаче служебного допуска к работе с секретными документами, призваны довольствоваться собственными ресурсами. Источники журналистской информации к ним не относятся. И, во-вторых, я почти уверен, что многие из обратившихся в редакцию сайентологов со временем устыдятся того, что с такой убежденностью декларируется ими сегодня.

Как уже было отмечено выше, практически в каждом из писем, присланных в связи с моей публикацией о "Сайентологии" (Ultima Thule, 05.07.2001), содержится непременная угроза бойкота "Вестей". Зачастую эти угрозы изложены языком, выдающим фатальное бескультурье авторов и заставляющим усомниться в том, что они способны к прочтению мало-мальски осмысленного текста по-русски. Возможно, что в подобного рода случаях речь идет о людях, забывших русский язык или владеющих им в минимальной степени, но привлеченных руководителями местной сайентологической организации к участию в кампании протеста. О предпринятых с этой целью усилиях говорит и тот факт, что в некоторых случаях в редакцию было направлено по два-три письма с одного и того же адреса.

Признаюсь, что прочитать десятки присланных сайентологами писем было не просто. В целом их можно разделить на две группы: краткие формальные отклики ("Возмущены, абсолютная некомпетентность автора, позор для газеты, больше читать не станем") и пространные исповеди, в которых – в дополнение к этому стандартному набору - перечисляются житейские успехи, которыми пишущий обязан учению Хаббарда. Например: "восстановились отношения с отцом", "выучил за считанные месяцы больше, чем за долгие годы учебы в университете", "научилась планировать свое время", "улучшилась память", "освоила правильную методику общения с людьми и получила работу в сфере маркетинга, о которой раньше не могла и мечтать".

Я сказал, что читать эти письма было не просто, поскольку за строчками многих из них виделись осоловелые сектантские глаза, утратившие – надолго или уже навсегда – нормальное человеческое выражение. От всего этого хотелось попросту отмахнуться, но за каждым письмом стоит человек со своим именем, адресом, паспортным номером. Даже оказавшись в нелепой, одноголосой массе, эти люди заслуживают ответа, хотя он не доставит им большего удовольствия, чем моя предыдущая публикация.

Итак, в чем же состоят основные утверждения возмутившихся сайентологов и те обвинения, которые выдвигаются ими в мой адрес?

1. Меня отправляют к словарному определению "секты", настаивая на том, что оно ни в коем случае не применимо к "Сайентологии".

   Этот аргумент можно было бы парировать с помощью словаря С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой, дающем второе (переносное) значение слова "секта" как "группа лиц, замкнувшихся в своих мелких, узких интересах". Но важнее тут не формальное определение, а сложившаяся словоупотребительная практика, общая для большинства европейских языков, равно как для русского и иврита. Наряду с традиционным значением слова "секта" ("религиозное течение, отколовшееся от какого-то вероучения и ему противостоящее"), эта практика допускает использование указанного термина применительно к деструктивным культам, характерными признаками которых являются: харизматическое лидерство, иерархическая структура, первоначальное сокрытие собственного вероучения от новообращенных адептов, разрушительная для человеческой личности духовная практика и т.п.

   В этом смысле термин "секта" используется не как синоним какой-либо протестантской (или еврейской) деноминации сравнительно позднего происхождения, а как название новейших мистических группировок, противостоящих традиционным, культурообразующим религиям.

   Наряду с "Сайентологией", к таковым с полным основанием относят мормонов, мунитов, свидетелей Ие-овы, адептов "Трансцендентальной медитации", кришнаитов (в отличие от традиционных приверженцев индуизма), а также целый ряд псевдохристианских конфессий: "Семья" Дэвида Бранда Берга, "Церковь Христа" Кипа Маккина (она же - "Бостонское движение"), "Всемирная церковь Бога" Герберта Армстронга, "Поместная церковь" Уитнесса Ли, "Теология процветания" (она же "Слово жизни", "Движение веры" и еще целый ряд названий).

   В том же ряду могут быть упомянуты специфически российские секты "Богородичный центр" во главе с "матриархом" Иоанном Береславским (в своей прошлой жизни этот пастырь именовался Вениамином Яковлевичем Янкельманом), "Белое братство", "виссарионовцы", "ивановцы" и некоторые другие. По типу своего вероучения многие из перечисленных сект относятся к неоязыческому движению New Age, но существует и самостоятельная группировка с таким названием.

   Назвав некоторые из упомянутых выше конфессий псевдохристианскими, я не претендую на то, чтобы, не будучи сам христианином, решать догматические вопросы чужой религии, но всего лишь ориентируюсь на тот факт, что даже самые либеральные протестанты не считают их представителей христианами.

   В еврейском религиозном контексте рассматриваемая здесь проблема стоит менее остро, но, справедливости ради, нужно отметить, что, по мнению многих раввинов, на гране сектантского перерождения оказалась сейчас та часть движения ХАБАД, которая по-прежнему провозглашает Мессией покойного Любавичского ребе Менахема-Мендла Шнеерсона. Не секрет, что отдельные представители данного направления доходят до прямого отождествления покойного ребе с Божеством, повторяя – с двухтысячелетним опозданием и в неизбежно окарикатуренном виде – духовный путь христианства.

   Суммируя вышесказанное, можно еще раз отметить, что в современном словоупотреблении, общем для психологов, исследователей культуры и специализирующихся в данной области правоведов, а также для лидеров целого ряда традиционных религий, термином "секта" обозначается общность такого рода, к каковому несомненно относится "Сайентология". Эта терминологическая и, отчасти, концептуальная общность обусловила появление отдельной академической дисциплины, получившей название "сектоведение".

   Не случаен тот факт, что большинство работ, составляющих научный фундамент этой сравнительно новой дисциплины, написано протестантскими авторами. Отказавшись от ритуала, составляющего основу религиозной практики, протестанты оказались в достаточно сложной ситуации, при которой единственным инструментом их самоопределения становится вероучение (или доктрина). Именно поэтому они в наибольшей степени подвержены доктринальной коррозии и, как следствие, вынуждены с наибольшей активностью от нее защищаться. Впрочем, в приведенном ниже списке имеется ряд трудов, написанных независимыми (то есть не связанными с определенной конфессией) авторами.

   К числу наиболее известных работ по современному сектоведению относятся "Царство культов" Дж. Мартина, "Лабиринты веры" К. Боа, "Обманщики" Дж. Макдауэлла, "Искажаемое сознание" Дж. Спаркса, "Борьба с культ-контролем над сознанием" С. Хассана, "Притяжение сект и новых религий" Р. Энрота, "Исцеление от секты" (под редакцией М. Лэнгона), "В кошмаре Нью-Эйдж" Р. Баэра, "Империя преподобного Муна" Т. Гандоу, лекции профессора Йоханесса Огорда, материалы Международного Диалог-Центра, а также работы уже упоминавшегося мною российского автора Александра Дворкина. Специально интересующимся "Сайентологией" можно рекомендовать сборник статей "Капкан безграничной свободы", изданный в Москве в 1997 году. Кроме того, об учении Хаббарда внятно высказался в свое время известнейший западный психолог Эрих Фромм ("Дианетика: искателям сфабрикованного счастья").

   Итак, повторяю: как бы ни бесились сайентологи оттого, что их сообщество, основанное на убогой и претенциозной доктрине Хаббарда, именуются сектой, именно такое определение считается в настоящее время нормативным, и я ничуть не погрешил против истины, воспользовавшись им в своей недавней статье.

   И еще один аргумент: господа, прислушайтесь к собственным словам. О ком еще, кроме Рона Хаббарда, вы способны говорить с таким восторгом, с таким отчетливо слышным придыханием? О каком великом философе, писателе, ученом? Не чувствуете ли вы, что этим особенным отношением к определенной личности характеризуется ныне специфическое состояние вашей души? Так вот, именно оно называется сектантским.

2. Меня обвиняют в некомпетентности, выражая уверенность в том, что я не изучил "как следует" труды Рона Хаббарда и "наверняка не прошел ни одного аудитинга".

   Подобная постановка вопроса предполагает, что квалифицированно судить о "Сайентологии" могут лишь сами сайентологи, с чем в принципе невозможно согласиться. Я считаю себя способным иметь определенное мнение о коммунизме, хотя никогда не участвовал в партийном собрании. Во времена пророка Элиягу во всем Израиле оставалось "семь тысяч человек, чьи колени не преклонялись перед Баалом и чьи уста его не целовали", но именно эти не целовавшие истукана уста – они и только они – могли объективно судить о развратной нелепости идолослужения. Итак, "аудитингу" я действительно никогда не подвергался, но именно в силу этого обстоятельства считаю себя способным иметь трезвое, непредвзятое и независимое мнение о "Сайентологии".

   Что касается трудов Рона Хаббарда, то я ознакомился с ними ровно настолько, чтобы убедиться в их радикальной антикультурной направленности, вынеся из знакомства с этой писаниной устойчивое отвращение к самому Хаббарду и к тем, кто пытается представить его учение как истину в последней инстанции. Штудировать "Дианетику" и прочие труды сайентологов с одержимостью потерявшего голову фанатика я не вижу нужды.

3. Авторы присланных в редакцию писем делятся на две группы: одни утверждают, что "Сайентология" – не секта, а "научно доказанная технология"; другие, отталкиваясь от определения "секта", настаивают на том, что "Сайентология" - равноправная с прочими религия.

   Тут сайентологам следовало бы для начала между собой разобраться, но на это рассчитывать не приходится. По всей вероятности, их разногласия в данном вопросе обусловлены тем, что еще сам Хаббард долго решал, чем объявить свое детище – религией или наукой. Кроме того, суждения нынешних сайентологов о природе усвоенной ими доктрины зависят от того, насколько сами они продвинулись по иерархической лестнице платных курсов, ведущих ко все более "тайным" откровениям Хаббарда. И, наконец, официальная позиция "Сайентологии" по данному вопросу часто определяется конъюнктурными соображениями: в одних странах им выгоднее объявлять себя "наукой", отмежевываясь от любых религиозных аллюзий, тогда как в других оказывается удобнее добиваться регистрации в качестве религиозной общины.

4. Те сайентологи, которые считают учение Хаббарда религией, шлют в редакцию экзотические документы, доказывающие признанный статус "Сайентологии" в некоторых странах мира.

   Именно таким образом ко мне в руки попал ответ южноафриканского МВД местному отделению сайентологической церкви, дозволяющий последнему проводить регистрацию браков. То же самое относится к постановлению австралийского Верховного суда, обязавшего службу национального страхования в этой стране признать религиозной организацией сайентологическую "Церковь новой веры" и, как следствие, освободить ее от налогов. И, наконец, вырезка из газеты "Лос-Анджелес таймс" (06.05.2000), сообщающая, что в Швеции за сайентологами признано право на регистрацию браков. При этом в статье отмечается, что "Швеция является одним из очень немногих государств, в которых сайентологическая церковь признается религиозной общиной" (возможно, однако, что отправитель не обратил на данную фразу особого внимания).

   Но допустим, что таких стран оказалось бы сегодня значительно больше: что это доказывает?

   Современный западный мир с его релятивизмом и концепцией "многокультурья" (multiculturalism) проявляет терпимость по отношению к самым парадоксальным, иной раз – весьма одиозным явлениям. И, тем не менее, даже Запад относится к "Сайентологии" с крайней осторожностью. Даже на Западе членам этой секты приходится прибегать к бесконечным уловкам, чтобы добиться для своей организации легального статуса. Уже одно это заставляет задуматься над опасностью феномена, именуемого тоталитарными сектами, даже если их пропагандистами оказываются - как в случае с "Сайентологией" - прославленные голливудские звезды.

5. Один из авторов сообщает, что, будучи офицером ЦАХАЛа, он занимал ответственную должность и работал с секретными документами, но при этом его никогда не спрашивали о членстве в "Сайентологии".

   В Израиле, как и во всяком другом государстве, установлено несколько степеней допуска к работе с секретными документами. Если бы автор данного послания был приглашен работать в разведку, в определенные отделы полиции или в службу безопасности, ему бы пришлось пройти проверку на членство в тоталитарных сектах. Их список включает "Сайентологию".

6. Некоторые из обратившихся в редакцию называют упомянутого мною российского ученого Александра Дворкина "борцом с инакомыслием" и "поборником репрессивной психиатрии". Ему также ставится в вину "сотрудничество с Московским патриархатом".

   Александр Дворкин, эмигрировавший из Советского Союза в США в 1977 году и вернувшийся в Россию пятнадцать лет спустя, является православным христианином. То, что он, будучи евреем, принял христианство, посвятив свою жизнь и будущность чужой религии и чужому народу, меня, разумеется, огорчает, однако я не испытываю сочувствия к недобросовестным попыткам превратить его в зловещий символ борьбы с религиозным инакомыслием.

   Дворкин закончил Нью-Йоркский университет по специальности "Русская литература", продолжил образование в Свято-Владимирской духовной академии (США) и затем защитил в Фордхемском университете диссертацию по теме "Иван Грозный как религиозный тип". Вернувшись в Россию, он был принят на работу в Отдел катехизации Московского патриархата и возглавил Информационно-консультативный центр им. Иринея Лионского, специализирующийся на реабилитации бывших сектантов. В работах Дворкина, некоторые из которых изданы к настоящему времени на 13 языках, отсутствует присущая многим православным категорическая нетерпимость ко всякому иноверию. Его статьи и книги написаны с позиций, предполагающих определенную общность всех культурообразующих религий (и даже здравого секуляризма) в противостоянии агрессивному неоязыческому сектантству.

   Признавая данную общность закономерной, я не вижу препятствий к тому, чтобы пользоваться результатами проведенных Дворкиным исследований. Естественно, что, будучи одним из наиболее компетентных противников неоязычества, Дворкин вызывает ненависть тех, кто припал своими устами к ступням Баала. Но страшащийся клеветы не берется за столь важное дело.

7. Авторы многих присланных в редакцию писем рекомендуют "Вестям" обратиться за "правдивой и объективной" информацией о "Сайентологии" в тель-авивский центр этой организации, любезно указывая его адрес.

   Стоит ли повторять, что, по моему глубокому убеждению, именно в этом центре получить объективную информацию о "Сайентологии" в принципе невозможно?

8. Некоторые из обиженных сайентологов выражают уверенность в том, что меня (или "Вести" в целом) подкупили, заказав "клеветнический материал".

   Аргументы такого рода используются не только сайентологами, будучи тупым, но весьма эффективным средством борьбы с содержательной критикой: дескать, иначе как подкупом нельзя объяснить враждебность данного журналиста к таким замечательным людям, как мы. Автору этих строк не раз приходилось сталкиваться с подобной клеветой, распространителями которой становятся, как правило, именно те, чья совесть легко продается.

   Впрочем, как уже было отмечено выше, тот, кто боится быть оклеветанным, не возьмется за сколько-нибудь серьезное дело. Ручаясь читателям своим словом в том, что за все годы работы в "Вестях" я никогда заказных материалов не публиковал и не получал ни копейки от каких бы то ни было интересантов, будь то коммерческие структуры, политики (да и вообще – кто угодно), утверждаю со всей определенностью: моя неприязнь к сайентологии носит искренний, нажитой характер, будучи порождением всего культурного багажа, которым я к настоящему времени располагаю. Сайентологом нет нужды искать у меня за спиной своего неведомого врага. Если данное определение здесь применимо, то таковым врагом я сам и являюсь.