Как уже отмечалось выше, Поэтапный план ООП был принят Палестинским национальным советом в Каире в июне 1974 года. Данное решение ПНС ознаменовало собой существенную перемену в палестинской стратегии: если прежде ООП признавала только вооруженную борьбу, то теперь – в результате очередного арабского поражения в Войне Судного дня – было признано целесообразным сочетать ее с политическими средствами.

Два ключевых пункта этого плана предусматривают следующее:

Пункт 2: ООП будет бороться всеми способами и, в первую очередь, посредством вооруженной борьбы за освобождение палестинской земли и за создание народной, национальной, независимой и воюющей администрации на любой части палестинской земли, которая будет освобождена.

Пункт 8: Когда палестинское национальное образование возникнет, оно будет бороться за объединение всех фронтовых (находящихся в конфликте с Израилем – прим. перев.) государств ради дальнейшего освобождения всех палестинских земель, сделавшись шагом к общеарабскому единству.

Поэтапный план постоянно упоминается Арафатом и другими палестинскими лидерами в качестве идеологического обоснования «мирного процесса». При этом подчеркивается, что кажущееся примирение с Израилем не затрагивает фундаментальных целей ООП, предполагающих уничтожение еврейского государства.

В полном соответствии с указаниями Поэтапного плана, «освобождение» Иудеи, Самарии и Газы по-прежнему мыслится руководителями ООП как промежуточный этап на пути к «освобождению всей Палестины». Следующим этапом станет оттеснение Израиля к «границам раздела», предложенным Организаций Объединенных Наций в 1947 году. Излишне напоминать о том, что этих границ никогда не существовало в действительности, поскольку арабы не приняли предложений ООН и навязали Израилю жесточайшую Войну за независимость. В результате этой войны возникла так называемая «зеленая черта», то есть линия прекращения огня, остававшаяся границей еврейского государства до 1967 года.

Но уже теперь, контролируя сектор Газы и всего 42% территории Иудеи и Самарии, ООП выдвигает требования, означающие кардинальную ревизию результатов Войны за независимость. В этой связи палестинскими представителями постоянно упоминаются резолюции ООН №№ 181 и 194, которые были вынесены задолго до Шестидневной войны.

Соглашения «Уай», подписанные правительством Биньямина Нетаниягу в 1998 году, превратили разрозненные анклавы, созданные на основе «Осло» и «Осло-2», в реальный фундамент будущего палестинского государства. Территория зоны А, находящейся под полным контролем Ясера Арафата, увеличилась после «Уай» в шесть с лишним раз. Таким образом, палестинцы вплотную приблизились к выполнению одной из главных задач, определенных Поэтапным планом. При этом они не скрывают своего намерения действовать и дальше в том же направлении – вплоть до полной ликвидации еврейского государства.

Политическая делегитимация

Вопреки общепринятому в Израиле мнению, позиция, отрицающая легитимность существования нашей страны в ее современных границах, вовсе не вытекает из факта израильской «оккупации» Иудеи, Самарии, Восточного Иерусалима и сектора Газы в ходе Шестидневной войны. Истинным основанием такой позиции служит «захват» 1948-1949 гг., то есть территориальный итог Войны за независимость.

Единственной границей Израиля, признанной международным сообществом, являются контуры раздела подмандатной Палестины, которые были предложены Генеральной Ассамблеей ООН в ноябре 1947 года (резолюция №181). Прецедент возвращения Синая и декларативная готовность Израиля отступить с Голанских высот создают удобные предпосылки для дипломатического натиска ООП и арабских государств, направленного на то, чтобы загнать Израиль в «границы раздела».

Разница между «зеленой чертой» и «границами раздела» весьма велика. В пределах «зеленой черты» территория Израиля составляет около 20 тысяч кв. км, тогда как в «границах раздела» – всего 14 тысяч. За пределами территории Израиля, очерченной «границами раздела», остаются на юге - Беэр-Шева, Ашдод и Ашкелон, на севере - Акко, Назарет и Нахария, в центральной части страны – Рамле, Лод, Модиин и другие населенные пункты. Многие израильтяне сегодня не имеют представления о том, какие границы предлагались их стране в ноябре 1947 года, но именно к этим границам намерены оттеснить Израиль арабы на следующем этапе реализации Поэтапного плана.

21 марта1999 года Ясер Арафат встретился с генеральным секретарем ООН Кофи Аннаном и потребовал от него созвать Генеральную Ассамблею для проведения специальной дискуссии по резолюции №181. При этом Арафат намеревался обвинить Израиль в ее нарушении, то есть именно в том, что перечисленные выше города остаются под его суверенитетом!

28 апреля 1999 года Палестинский национальный совет призвал к созданию палестинского государства в «границах раздела» и к выполнению резолюции ООН №194, принятой в декабре 1948 года. Эта резолюция предписывает Израилю обеспечить условия для возвращения арабских беженцев в покинутые ими дома.

После ряда встреч, проведенных Арафатом с политическими деятелями в Европе, Евросоюз объявил о поддержке арабских требований. Соответствующее решение было принято по инициативе Германии, которая являлась тогда дежурным председателем ЕС. В виде дружеского жеста по отношению к Арафату посол Германии в Израиле призвал придать Иерусалиму международный статус и превратить его в «отдельное образование» (Corpus Separatum), как и предписывалось резолюцией ООН №181. Историческая ирония может быть усмотрена в том, что данный призыв прозвучал именно тогда, когда в Берлине состоялось торжественное открытие восстановленного здания рейхстага, после чего этот город окончательно вернул себе статус германской столицы.

Обладающая значительным влиянием Комиссия ООН по правам человека приняла на своем ежегодном заседании в Женеве 27 апреля 1999 году решение, призывающее к самоопределению палестинского народа на основе резолюции ООН №181, и потребовала от Израиля выполнения принятой в декабре 1948 года резолюции о беженцах (№194). Президент США Билл Клинтон заявил на пресс-конференции в Белом доме 2 июля 1999 года, что за палестинскими беженцами должно «сохраняться право на возвращение и поселение в любом месте, которое они выберут себе для жительства» (”The refugees should be able to settle wherever they want to live”).

И наконец, 15 июля 1999 года Генеральная Ассамблея ООН на специальном заседании в Женеве приняла далеко идущее решение, обвиняющее Израиль в нарушении 4-й Женевской конвенции, запрещающей заселение оккупированных территорий.

В израильском обществе сложилось превратное мнение, будто бы это решение указывает на еврейские поселения в Иудее, Самарии и Газе. Однако ООН говорит обо всех оккупированных территориях, то есть и о той части Израиля, которая оказалась в составе еврейского государства в 1948 году – в дополнение к территории, определенной «границами раздела». Приводимый Израилем довод, согласно которому резолюция Совета Безопасности ООН №242 отменяет резолюцию №181, не имеет под собой оснований, поскольку Объединенные Нации никогда не объявляли об отмене резолюций, принятых до Шестидневной войны. Напротив, упоминания о резолюциях №№ 181 и 194 постоянно повторяются (не вызывая отголосков в израильской прессе) во всех документах ООН, относящихся к Ближнему Востоку.

На этом основании Лига арабских государств потребовала от ООН провести обсуждение вопроса о резолюции №181 в сентябре 1999 года. ЛАГ настаивала на том, чтобы данный вопрос был объявлен первоочередным в рабочей повестке дня Генеральной Ассамблеи ООН. Арабское требование предусматривало необходимость постановления, обязывающего Израиль к выполнению обеих резолюций полувековой давности.

Таким образом, то, что, в соответствии с правилами израильской новоречи по-оруэлловски именуется «мирным процессом», являет собой в действительности прямую противоположность реальному примирению. Речь идет о процессе, подрывающем главнейшие основы израильской государственности и ведущем к уничтожению нашей страны.

Стратегическая неизбежность уступок

Израильская готовность участвовать в этом процессе имеет под собой немало причин. Некоторые из них носят объективный характер, будучи результатом глобальных международных изменений последнего десятилетия. Так, например, Израиль отчасти утратил свое стратегическое значение в глазах США с распадом Советского Союза, и это не могло не отразиться на американской политике в ближневосточном регионе. Другие могут быть поняты в свете печально известных особенностей еврейского национального характера, одной из которых является склонность к самообману. И те, и другие подталкивают Израиль к концепции, предполагающей неизбежность уступок.

Стратегическая неизбежность уступок имеет место, когда нация не может выдержать критической массы угроз со стороны внешнего врага, противостоять которому у нее нет сил. В такой ситуации происходит расшатывание raison d'etat, то есть фундаментальной идеи национального существования. На определенном этапе начинаются процессы саморазрушения и деморализации, включая вызревающую готовность к губительному сотрудничеству с непримиримым противником.

Противник, если он достаточно сообразителен, не прибегает в такой ситуации к радикальным мерам, то есть к войне, а стремится максимально использовать предлагаемые ему уступки. При этом он постоянно снижает риск, связанный со все еще возможным военным противостоянием. Мирный натиск подобного рода продолжается до тех пор, пока от уступающей стороны не останется ничего, кроме пустой скорлупы. На этом этапе, как правило, уже нет необходимости в применении силы. Истощенное государство, у которого пропало всякое стремление к национальному существованию, лишается последних инстинктов самосохранения и падает в руки противника подобно спелому плоду.

Это схематичное описание призвано напомнить читателю историю исчезновения Чехословакии с карты Европы в 1939 году. К сожалению, оно слишком хорошо соотносится с процессом, происходящим сегодня на наших глазах с еврейским государством. «Территории в обмен на мир» - эта фраза не сходила с уст Гитлера все то время, пока он добивался без боя требуемых уступок.

Иллюстрацией вышесказанного могут служить беспрестанные угрозы Арафата, говорящего о «кровавой бойне, в сравнении с которой интифада покажется детской игрой» и которая последует за израильским отказом от выполнения «Осло» (в октябре 2000 года и в последующий период палестинский лидер дал нам понять, что он имеет в виду – прим. ред. ). Здесь же заслуживают упоминания частые предостережения Хафеза Асада и Хусни Мубарака о ближневосточной войне, которая неминуемо разразится, если «не будет достигнут мир» и если Израиль «не освободит до последней пяди священную арабскую землю».

Факты доказывают, что Израиль вполне усвоил навязанные ему правила игры, и «мирный процесс» давно превратился в бесконечную череду уступок, призванных предотвратить осуществление арабской угрозы. Ярким примером семантического выражения пораженческой позиции стало объяснение, данное Нетаниягу и Шароном после подписания соглашений в Уай-Плантейшн в октябре 1998 года. Их ответ был таков: «У нас не оставалось выбора, иначе арабы просто самоустранились бы от мирного процесса».

Действие внешней угрозы может быть двояким. Иногда она порождает национальную консолидацию перед лицом грядущих испытаний. В этом случае находят выражение лучшие качества нации, подвергающейся угрозе. Личные интересы отодвигаются в сторону; граждане проникаются чувством взаимной солидарности и готовностью к самопожертвованию, что во много раз увеличивает мощь страны. Яркий пример такого поведения можно было наблюдать в Израиле накануне Шестидневной войны. Недели перед войной были использованы для того, чтобы сплотить ряды, залечить – хотя бы на время! - социальные раны, подготовиться к отражению агрессии. И когда настал решающий миг, ЦАХАЛ нанес превентивный удар, уничтожив многократно превосходившие его армии объединенной арабской коалиции. Так была одержана одна из самых блистательных военных побед в современной истории.

Но бывает и иначе. Действие внешней угрозы может проявиться в деморализации нации, в лживых посулах запуганных руководителей, в пораженческих настроениях и в губительном самообмане - вплоть до сотрудничества с непримиримым врагом. В такой ситуации начинает работать механизм «ментальной блокады» (этим термином охарактеризовал Ицхак Рабин слепоту израильского руководства накануне Войны Судного дня). В основе данного механизма лежит избирательное видение намерений противника, неверное чтение действительности и навязчивое упоение иллюзией мира.

Приведем характерный пример подобного рода. В своей речи на молодежной конференции ФАТХа 15 ноября 1998 года Арафат говорил о близящемся провозглашении палестинского государства. В его речи неоднократно подчеркивалось, что под «палестинской родиной» понимается вся «Палестина» со столицей в Иерусалиме, и указывалось, что «право на это мы будем защищать с оружием в руках». Арафат процитировал стих из Корана, в котором «Аллах предрек уничтожение сынам Израиля». Глава ООП снова и снова упоминал заключенное Мухаммадом «соглашение Худейбие», служащее в исламской традиции символом хитроумного обмана врага посредством заключения с ним показного мира.

Участникам конференции раздали «Конституцию ФАТХа», впервые увидевшую свет за два месяца до этого. Им говорилось, что данный документ станет со временем конституцией палестинского государства. Эта «конституция» недвусмысленно провозглашает высшей целью палестинского национального движения «уничтожение сионистского присутствия в Палестине». В понедельник, 16 ноября, подробное изложение речи Арафата появилось во всех арабских газетах. На следующий день основные положения этой речи были опубликованы израильской прессой.

Центр «Ариэль» разослал копии выступления Арафата и «Конституции ФАТХа» в канцелярию премьер-министра и в секретариаты всех политических партий страны. Единственный ответ по существу был получен от лидера партии Моледет Рехавама Зеэви, заклеймившего «наглость Арафата» и призвавшего правительство «безотлагательно заморозить все начинания в духе договоренностей «Уай-плантейшн».

Из канцелярии премьер-министра не поступило никакого ответа. Реакция Аводы сводилась к тому, что слова Арафата предназначены для «внутрипалестинских надобностей» и что они не заслуживают беспокойства. Пресс-секретарь партии МЕРЕЦа заявил, что в словах Арафата нет ничего, что не фигурировало бы в призывах израильских правых, которые также требуют весь Иерусалим и всю неделимую Эрец-Исраэль. В других партиях (Ликуд, МАФДАЛ, Исраэль ба-Алия, Третий путь, Гешер) вообще не имели представления, о чем идет речь. Самая характерная реакция пришла из пресс-службы израильского министерства иностранных дел: «Что вы так переполошились? От Арафата приходилось слышать заявления похлеще».

Таково селективное видение действительности, позволяющее израильским руководителям играть покорную роль в историческом процессе, ведущем к уничтожению еврейского государства.

Цена отступления

«Без границ, обеспечивающих возможность эффективной обороны, Израиль будет уничтожен в следующей войне». Эта максима Шимона Переса, лежавшая до последнего времени в основе израильского стратегического мышления, имеет несколько аспектов, выходящих за рамки военной проблемы.

В ней находит выражение целый комплекс последствий, которые в своем сочетании определят ту цену, которую будет вынужден заплатить Израиль за создание палестинского государства. Каждое из этих последствий, взятое отдельно, хотя и представляет значительную угрозу, не является, однако, непреодолимым препятствием для существования Израиля. Но сочетание всех этих последствий сможет поставить Израиль перед подлинной угрозой уничтожения.

Так, гипотетически, можно справиться с утратой водных ресурсов, начав импорт воды из Турции. Непосредственная военная угроза со стороны палестинского государства будет второстепенной по своей значимости. Палестинское требование о возвращении Израиля к «границам раздела» можно свести на нет дипломатическими усилиями и т.д.

Однако только охваченная безумием страна может рассчитывать на водоснабжение, обеспечиваемое иностранной державой. Только добровольные слепцы не желают видеть, что палестинское государство вовсе не собирается нападать на Израиль в одиночку – оно создается для того, чтобы стать катализатором и плацдармом арабской агрессии. Только преступное легкомыслие позволяет рассчитывать на победу в дипломатической борьбе, лишаясь реальной способности защищать свои интересы и не имея надежных союзников.

Более того, пятьдесят лет существования государства и пять войн были призваны устранить именно эти факторы угрозы. Так зачем же нам своими собственными руками возрождать их к жизни?

Нужен ли израильтянам Израиль?

Этот вопрос важнее прочих проблем, связанных с созданием палестинского государства. Важнее военных, экономических, экологических трудностей, с которыми придется столкнуться нашей стране в случае дальнейшего отступления. Итак, нужен ли израильтянам Израиль?

Одним из свидетельств глубокого экзистенциального кризиса в израильском обществе является десионизация актуальной дискуссии по проблемам страны, находящая выражение в подчеркнуто отчужденном отношении к Иудее, Самарии, Иерусалиму. Свершившаяся терминологическая подмена привела к тому, что многие израильтяне, не задумываясь, называют сегодня эти районы Западным берегом Иордана – как будто их древние названия содержат в себе опасность.

А ведь именно эти районы являются «колыбелью еврейской нации, смыслом исторического существования еврейства и единственно возможным обоснованием сионизма» (Менахем Бегин). Без стремления еврейского народа возвратиться на свою землю сионизм останется проявлением голого территориализма. Но кто в этом случае станет спорить с тем, что Нью-Йорк безопаснее Иерусалима, а очарование Лос-Анджелеса намного превосходит шарм Тель-Авива? Никто не сумел выразить суть этой проблемы лучше Давида Бен-Гуриона:

Ни один еврей не имеет права отказываться от права еврейского народа на Эрец-Исраэль. Таких полномочий нет ни у одной еврейской организации. Нет таких полномочий даже у всего еврейского народа, живущего в наше время, – отказаться от какой-либо части Эрец-Исраэль. Это право еврейской нации во всех поколениях, право, которое не подлежит отчуждению ни при каких обстоятельствах. Если бы и были когда-то евреи, провозгласившие о своем отказе от этого права, – они не имели никаких полномочий объявить об отчуждении этого права от имени будущих поколений. Любой отказ такого толка ни к чему не обязывает и никак не связывает еврейский народ. Наше право на Эрец-Исраэль – на всю Землю Израиля – остается у нас навеки, и мы не сдвинемся с этой точки до полного и окончательного освобождения.

Добровольный отказ от Иудеи, Самарии и Иерусалима (который есть ни что иное, как Сион) выхолостит сионизм, лишив его внутреннего содержания, и сделает бессмысленным национальное существование Государства Израиль.

Передача еврейских поселений на территории Иудеи и Самарии под арабский суверенитет будет означать создание руками самих евреев новых гетто и новой диаспоры. Демонтаж и эвакуация поселений будет означать изгнание евреев евреями из Эрец-Исраэль и добровольное принятие нацистского принципа Judenreich. В обоих случаях будет нанесен тяжелейший удар по нашему национальному этносу – такой удар, который евреям, может быть, не пережить.

Продолжение следует
Текст публикуется с любезного согласия редакции журнала «Натив»
Перевел с иврита М.С. Гойзман