Динамичная израильская действительность не прощает двухнедельного отсутствия: в нее нужно заново окунуться хотя бы на несколько дней, чтобы вернуть себе право высказывания по актуальным проблемам, состояние которых изменилось за прошедшее время если не коренным, то существенным образом. Даже отдельно взятый сюжет меняет прежний пасьянс событий и обстоятельств настолько, что без овладения нужным материалом можно лишь имитировать осведомленность и понимание происходящего, злоупотребляя доверием читателя.
С другой стороны, двухнедельное пребывание в России, переживающей в настоящее время острый системный кризис, зримым выражением которого является новый виток разборок в олигархическом слое, порождает потребность суждения. Превратив свои впечатления в текст, можно рассчитывать на то, что они сохранятся в осмысленном виде и даже позволят кому-то составить более точное представление о российских процессах, влияние которых расходится концентрическими кругами далеко за пределы РФ.
Наблюдаемую в России коллизию соблазнительно называть для краткости «делом Михаила Ходорковского», но такое название вводит израильского читателя в заблуждение; в самой России сегодня, наверное, не найти разумного человека, который всерьез допускает, что репрессивные санкции прокуратуры в отношении основного владельца гигантской нефтекомпании ЮКОС вызваны нарушениями финансового законодательства. Политическая подоплека последних событий является для российских аналитиков очевидной, и разница между ними проявляется только в том, что они по-разному трактуют причины, направленность и перспективы обсуждаемого процесса.
К числу признаваемых всеми причин «наезда на ЮКОС» относятся политические амбиции, предъявленные Михаилом Ходорковским в первой половине текущего года. Речь идет о его готовности стать стратегическим инвестором целого ряда российских партий весьма разнородной ориентации (КПРФ, Союз правых сил, «Яблоко» и др.) с целью создания в будущем составе Государственной Думы контролируемого им большинства. Инициатива по «скупке партий» сопровождалась заявлениями Ходорковского, из которых следовало, что он поддерживает преобразование России в парламентскую республику — с соответствующим перераспределением механизмов и факторов власти по сравнению с ныне действующей президентской моделью. Кроме того, Ходорковский заявил, что он собирается отойти от бизнеса и заняться политической деятельностью незадолго до президентских выборов 2008 года.
Совокупность этих шагов была прочитана Кремлем как изъявление Ходорковским претензий на личную власть в России и вызвала скорый ответ в виде прокурорских репрессий. В первых числах июля по обвинению в хищении крупного пакета акций был арестован председатель совета директоров финансовой группы «Менатеп» Платон Лебедев (Ходорковский контролирует прямым и косвенным образом до 60% фондов «Менатепа»). Тогда же было предъявлено обвинение в убийстве начальнику службы экономической безопасности ЮКОСа Алексею Пичугину. Генеральный директор Восточной нефтянной компании (одно из предприятий ЮКОСа) Р. Бурганов был объявлен Москвой в международный розыск по обвинению в хищении государственных средств на сумму в 1 млрд рублей ($33,3 млн). Вслед за тем на допрос в Генеральную прокуратуру были вызваны сам Ходорковский и совладелец ЮКОСа Леонид Невзлин (в прошлом он недолгое время занимал пост президента Российского еврейского конгресса).
Этот сюжет трактуется многими и в России, и за ее пределами как закономерная конфронтация Владимира Путина с олигархами, не пожелавшими соблюдать президентский запрет на прямое участие крупного капитала в политической жизни страны. При таком понимании событий сегодняшние действия Путина рассматриваются как продолжение курса на «равное удаление олигархов от власти», то есть выражение внятной политической воли, имеющей своими причинами личную твердость президента России и сложившееся у него представление о том, где надлежит проходить границе между сферами крупного бизнеса и национальной политики.
К сожалению, многое в этой схеме вызывает сомнения. Неизбежен вопрос о том, кто именно является в данном случае действующим лицом — президент России или бюрократические круги, представляющие еще более проблематичный, чем Ходорковский, Невзлин и им подобные тип олигархии? Разница здесь ощущается в том, что олигархи a’la Ходорковский являются частными собственниками, а это, по определению, предполагает коммерческий риск, инициативность, какую-то меру личной ответственности и т.п. Альтернативный тип олигархии связан с управлением государственной собственностью, при котором источником обогащения становится присвоение бюджетных средств в огромных размерах.
Иными словами, сегодняшние события в России могут быть поняты как конфликт между производящей и паразитирующей олигархиями, в ходе которого последняя использует политические претензии Ходорковского как предлог для широкомасштабной атаки на позиции своих конкурентов. Роль президента РФ при таком понимании событий представляется второстепенной, и вполне может статься, что Путин явился в данной коллизии исполняющей функцией чьих-то расчетов, небезопасных для него лично и для судеб российского государства.
О характере кремлевской интриги, непосредственно предшествовавшей операции против Ходорковского, можно судить по материалу, выставленному 4 июля на сайте «Компромат-Ru». Регулярная публикация материалов телефонной «прослушки» различными СМИ представляет собой специфический жанр российской политики, к которому трудно не испытывать отвращения, но обсуждение связанных с этим проблем выходит за рамки данной статьи. Применительно к рассматриваемому нами вопросу достаточно сослаться на мнение авторитетных экспертов, которое подтверждает аутентичность опубликованных материалов.
Речь идет о расшифрованной записи телефонных разговоров Сергея Богданчикова, президента государственной компании «Роснефть». Его предположительными собеседниками являются Игорь Сечин, заместитель главы администрации президента РФ, Станислав Белковский, известный в России мастер грязных политтехнологий, и неведомый исполнитель из силовых структур. Изобилующая поистине фольклорными перлами запись дает поучительное представление о том, кем и как принимаются важнейшие политические решения в современной России.
С точки зрения формальной табели о рангах, Игорь Сечин стоит двумя ступенями выше Сергея Богданчикова. В то же время характер их разговора недвусмысленно указывает на то, что замглавы президентской администрации состоит в подчинении у нефтяного магната от бюрократии, которому он докладывает о собственных действиях по привлечению премьер-министра Михаила Касьянова («Михмих») к операции против Ходорковского. Последующая беседа Богданчикова с Белковским интересна, прежде всего, как наглядная иллюстрация на тему заказного пиара: Белковский просит подтверждения прежних договоренностей «по делу, ну и по деньгам», напоминает о своих ценах и о накладных расходах, убеждается в том, что конкретные суммы в данной игре значения не имеют. Богданчиков поясняет Белковскому суть поставленной перед ним задачи: «Они там (в Кремле) ссут малость, потому что Запад, выборы, то-се. Им не надо проблем под выборы... Им надо показать, что это хорошо. Это воспримут хорошо».
Но перехваченные и опубликованные беседы Богданчикова — лишь последний сигнал к проведению операции против Ходорковского, подготовка которой началась значительно раньше. 26 мая, за два месяца до описываемых здесь событий, в российских СМИ был опубликован сенсационный доклад под названием «В России готовится олигархический переворот». Этот занятный документ был составлен так называемым «Советом по национальной стратегии» — общественной организацией, созданной политологом Иосифом Дискиным с подачи Белковского (то есть под заказ тех кругов трудно определимого качества, которые угадываются в следующем фрагменте из перехваченных разговоров Богданчикова: «Есть люди, люди могут договориться с Вождем, договориться с кем хочешь. Я говорю, святых нет. Люди помогут деньгами, помогут материалами. Пришлем специалистов, все сделаем в лучшем виде»).
Обилие еврейских исполнителей (Белковский, Дискин и др.) не меняет антисемитской сути упомянутого доклада, производящего деление олигархов на «плохих» и «хороших», причем «плохим» приписывается в докладе «антинациональная система базовых ценностей». В подтверждение данного тезиса авторами доклада приводятся следующие аргументы: «Как субъекты российской экономики олигархи выступают, в основном, в роли иностранных инвесторов. Олигархическая собственность на территории России оформлена на иностранные юридические лица, преимущественно оффшорные компании. Это связано не только, как принято считать, с решением задач оптимизации налогообложения и корпоративных финансовых потоков в целом, но и с тем, что, в коллективном сознании олигархов, иностранный собственник в России защищен существенно лучше отечественного. Можно сказать, что олигархи осознанно или бессознательно апеллируют к ресурсу других государств как гарантов их интересов на политико-экономическом пространстве России... Семьи большинства олигархов постоянно живут за пределами России, за рубежом обучаются их наследники. Многое указует на то, что большинство олигархии не связывает личные и семейные стратегические интересы с Россией как геополитической и этнокультурной сущностью».
С учетом того, что ранее в докладе недвусмленно говорится, кого следует и кого не следует считать олигархами, напрашивается естественный вывод: «антинациональная система базовых ценностей» присуща Роману Абрамовичу, Михаилу Фридману, Олегу Дерипаске, Михаилу Ходорковскому и, для разнообразия, Владимиру Потанину, но не присуща Владимиру Евтушенкову, Кахе Бендукидзе, Олегу Киселеву и Анатолию Карачинскому. Во избежание возможных ошибок в опознании «антинациональных олигархов» авторы доклада не ограничиваются формальным определением враждебного России олигархического слоя: они приводят представительные поименные списки «плохих» и «хороших».
Таким образом, доклад СНС естественно рассматривать как своеобразный аналог письма Лидии Тимашук, провоцирующий новое «дело врачей». Ответом на этот доклад стали прокурорские санкции в отношении Ходорковского и Невзлина, но хронологическая последовательность событий в данном случае носит условный характер: при комбинациях подобного рода формальный повод к репрессиям и сами репрессии планируются, как правило, одной и той же инстанцией.
Вышесказанное заставляет задуматься над тем, может ли президент России осуществить в подобных условиях свой принцип «равной удаленности от олигархов». Иначе говоря, олигархи, находящиеся под следствием, неизбежно оказываются в большей, чем остальные, удаленности от президента, тогда как последний попадает в критическую зависимость от их конкурентов, успешно лоббирующих свои интересы в высших эшелонах власти. Для того, чтобы согласиться на такую зависимость, Путину нужна стопроцентная уверенность в лояльности и дееспособности «менее удаленных», но откуда ей взяться, если «люди могут договориться с кем хочешь», а «святых — нет»?
Еврейский аспект наблюдаемой российской коллизии выражается, прежде всего, в предложенном экспертами СНС делении олигархов на «плохих» и «хороших». Что же до израильского аспекта, то он, по всей вероятности, соотносится с тем обстоятельством, что под ударом теперь оказались именно те, кто выступил минувшей весной в поддержку американской военной операции в Ираке, решившись в весьма непростой ситуации оппонировать истерическому тону и абсолютно неадекватным оценкам российских СМИ.
Вполне вероятно, что сопутствовавшее Ходорковскому чувство собственной неуязвимости основывалась на уверенности в том, что его апрельские заявления по иракскому вопросу будут оценены и вознаграждены политически Белым домом. Надежды подобного рода не оправдались: на данном этапе администрация США не проявляет особенной озабоченности судьбой опального олигарха, и это может быть обусловлено связями Ходорковского с Демократической партией США, ставшими для правящих в Вашингтоне республиканцев раздражающим фактором. Но интерес Израиля и еврейских кругов на Западе к российским событиям не является обязательной функцией личных предпочтений Ричарда Чейни.
Возможно, что политические претензии Ходорковского действительно неуместны сегодня в том виде, в каком они были предъявлены обществу. Означает ли это, что единственным средством противодействия для Кремля становится в таком случае таранное использование чуть завуалированных антисемитских тезисов СНС и репрессивного аппарата Генпрокуратуры?
Однако проблема в целом намного сложнее. Олигархи действительно оказались правящим слоем в современной России, и по этой причине на них неизбежно распространяется принцип ответственности элиты за общество. В такой ситуации объективно наказуемым становится не исполнение власти, а отказ от ответственности. Если олигархи всего лишь разрозненные индивидуумы, полностью поглощенные собственными интересами, то их бытие представляет собой коллективный сон элитного разума. В этом случае они существуют как класс, который может не состояться.
Коренной проблемой для новой России является выход из состояния первоначального накопления капитала, состояния дикого и отвратительного. Но как можно выйти из этой ситуации? Сделать компании прозрачными? Продекларировать доходы? Даже если это возможно, этого недостаточно. Выйти из пагубной ситуации тотальной криминализованности современного российского общества можно лишь при наличии у правящего класса воли к инобытию — воли, порождающей закон, доброкачественные критерии, новые правила жизни. Без невероятного духовного усилия выйти из состояния первоначального накопления капитала едва ли возможно; Европа вырвалась из него к гражданскому обществу, но не всем удавалось взять этот барьер. К примеру, пиратские королевства так и не трансформировались в нечто иное и были в конце концов полностью уничтожены.
В конечном счете проблема состоит в том, нужна ли господствующему классу сильная страна; понимает ли этот класс, что без страны он — ничто, что его деньги подобны компьютерным файлам, которые в любой момент могут быть стерты. Таков шкурный момент, но есть еще и момент любви к своему народу, гордости за свою страну. Если капитал не имеет подобных качеств, он — класс-пустышка, перекати-поле, фантом.
Российские олигархи, причем и «хорошие», и «плохие» в одинаковой степени, еще могут от всего этого отстраниться и жить так, будто общенациональных проблем для них не существует. Но политик и, тем более, государственный лидер должен сшивать разорванную социальную ткань, в противном случае он — обречен (и в этом смысле страшный израильский опыт 1995 года, как ни странно, может быть поучительным). Трагедия отношений Путина с олигархами заключается в том, что иной опоры у Путина нет, а те олигархи, что должны быть его опорой, далеко не всегда являются таковой.
Понимание нынешним президентом РФ ситуации с Гусинским и Березовским не сводилось к тому, что у этих олигархов было свое видение желанного уклада в России. Куда больше похоже на правду то, что, по мнению президента, Гусинский и Березовский лишь прикрывались этим несуществующим видением, в действительности говоря о другом: о том, что он, Путин, не имеет права решать проблемы России за их счет. Что они не дадут ему этого сделать.
Президент показал им, кто в доме хозяин, но проблемы остались, и у Путина нет иных средств для решения стоящих перед Россией проблем, кроме консолидированной поддержки правящего класса. Оказывая растущее давление на олигархов, он разрушает собственные средства, не создавая новых, и попадает в критическую зависимость от бюрократии, которая, по Паркинсону, не решает задачи, а осваивает ресурс. Остаться наедине с корумпированной бюрократией для Путина столь же опасно, как и подчиниться губительным веяниям олигархического эгоцентризма.
Таким образом, либо президенту России удастся задействовать политические возможности элиты в нужном для страны направлении, либо Россия докатится до точки социальной катастрофы и после этого, возможно, начнет решать свои проблемы привычным страшным путем.
У Израиля не может быть заинтересованности в потрясениях подобного рода — уже потому, что без решения стоящих перед Россией проблем территория этой огромной страны окажется дикой степью, которую со значительной вероятностью займут враждебные Израилю силы. Правительство Ариэля Шарона проявило заметное сочувствие к Путину, который дал отпор террористам в Чечне, не подчинился их требованиям при захвате театрального центра на Дубровке, правильно отреагировал на события 11 сентября. Израиль убеждал и убеждает Запад реагировать на путинскую Россию максимально корректным образом, оказывать ей реальную помощь. В частности, израильские представители объясняли американцам, что многое в позиции Москвы по иракскому вопросу было обусловлено системным разочарованием в способности США понять остроту и глубину российских проблем. Остроту и глубину проблем президента Путина.
В конфликте между государственным лидером, пытающимся спасти Россию (а вместе с ней — и многое другое), и отдельными олигархами Израиль всегда будет на стороне лидера. Но эта поддержка не может быть слепой, а сегодня нельзя не увидеть, что конфликт Путина с олигархами оборачивается очередной российской трагедией. И обострение этого конфликта может привести не к росту возможностей Путина как национального лидера, а к его превращению в заложника бюрократических игр весьма корыстного свойства.
История не знает убедительных сравнений, но все же... Некогда Петр Первый сумел страшной ценой, сломав олигархическое сопротивление, модернизировать и спасти Россию. При этом он привлек на свою сторону достаточное число союзников, в том числе и в стане самой боярской олигархии. Но ведь есть и другой пример — Иван Грозный, который перебил олигархию и остался ни с чем. В результате его правления Россия оказалась перед угрозой внутренних бунтов и иностранных вторжений. И, наблюдая за сегодняшней российской ситуацией, хочется надеяться на то, что в ней не повторятся соблазны, побудившие Ивана Грозного к борьбе, в которой не было победивших.