Прошедший в Аммане саммит Лиги арабских государств оставит по себе больше воспоминаний, чем целая дюжина пышных мероприятий ЛАГ, имевших место за последние годы.
Многим запомнится этот саммит израильтянам, но в первую очередь тем, что мы с напряжением ждали его окончания, за которым должны последовать отложенные по решению Ариэля Шарона меры возмездия против наглеющих час от часу палестинских убийц. Приуроченная к амманскому форуму эскалация террора стала зримым вызовом новому премьер-министру Израиля, и не заметить, проигнорировать этот вызов теперь уже, кажется, невозможно.
Дело, однако, не только в терроре. Будет трудно забыть о том, как с позором вышвырнули из Аммана израильских журналистов. Вспомним: еще несколько лет назад Шимон Перес утверждал, что вступление в Лигу арабских государств должно стать политической целью Израиля. В свете последних заявлений Асада-юниора эта идея выглядит примерно так, как выглядело бы в 1938 году предложение присоединиться к нацистской партии в качестве кооптированного члена, найдись безумец, который выдвинул бы его на совещании сионистского руководства.
В антисемитском словоблудии Башара Асада не было ничего нового, и все-таки примечательно, что без реляций подобного рода не обходится ни одна арабская конференция – от политического саммита до съезда зубных врачей. «Израильский расизм грубее и опаснее гитлеровского нацизма», - объявил голубоглазый офтальмолог, унаследовавший пост, политическое мировоззрение и стиль своего отца. За спиной Асада-юниора сидели его опытные наставники: вице-президент Абдель-Халим Хаддам и министр иностранных дел Фарук аш-Шара. Ободряемый кивками присутствующих, президент Сирии обратился к ООН с призывом восстановить резолюцию 1975 года, объявлявшую сионизм разновидностью расизма.
Сирийская элита не видит разницы между правыми и левыми израильтянами. «Тот, кто убил тысячу арабов, считается у них левым, а тот, кто убил пять тысяч, - правым, - объяснил Башар Асад. – Это их внутренние различия, для нас же все израильтяне – правые». И еще: «У евреев нет истории, а у нас есть, и они прекрасно знают об этом. На протяжении тысячелетий в нашем районе не было никакого еврейского присутствия».
Что же до практических решений, выходящих за рамки типичной для ЛАГ ядовитой риторики, то здесь заслуживают упоминания следующие факты:
рабочая встреча Башара Асада с Ясером Арафатом, ставшая первым опытом политических переговоров между Сирией и палестинцами после 1993 года;
выявление контуров тройственного союза между Сирией, Ираком и Ираном, пославшим на конференцию ЛАГ своего представителя;
поддержка палестинского требования о направлении в Иудею, Самарию и Газу международных сил (это требование уже отклонено Советом Безопасности ООН);
неспособность ЛАГ сформулировать общеарабскую позицию по вопросу об отмене международных санкций против Ирака.
Башар Асад предложил открыть новую, чистую страницу в отношениях с «палестинскими братьями», избегая при этом прямого упоминания о палестинской администрации. Несмотря на это красноречивое умолчание, встреча сирийского лидера с Ясером Арафатом может стать поворотным пунктом в сложных, противоречивых отношениях между Дамаском и ООП.
Вряд ли она заставит палестинского лидера предпочесть перспективы союза с Сирией тем отношениям, которые связывают его с Египтом. Сирия не принадлежит к числу арабских спонсоров Арафата, и неслучайно Набиль Шаат охарактеризовал амманскую встречу Асада с главой ООП как «источник моральной поддержки» - и только. Но при этом Асад пообещал Арафату, что он не будет стремиться к «решению сирийских национальных проблем за счет палестинских интересов». Предполагаемый смысл данного заявления состоит в том, что Сирия отказывается от заключения мирного соглашения с нашей страной до тех пор, пока не будут обеспечены «права палестинцев».
Контуры наметившегося союза между Ираном, Ираком и Сирией, равно как и его выраженная антиизраильская направленность, вызывают понятное беспокойство в Иерусалиме. Тегеран – через Сирию – поощряет деятельность «Хизбаллы», оказавшуюся единственным опытом успешного экспорта исламской революции за пределы Ирана. При этом иранцы ничем не рискуют: ведь в случае обострения конфликта основная тяжесть войны падет на плечи сирийцев.
Ирак, которому война арабов с Израилем сулит окончательное прощение за былые грехи и, в первую очередь, за оккупацию Кувейта, также подталкивает Асада к конфронтации. Судя по имеющимся данным, Саддам Хусейн уже пообещал сирийскому лидеру направить на израильский фронт несколько дивизий, если Дамаск окажется перед необходимостью активных боевых действий. Кроме того, Саддама и Асада сближает контрабандный экспорт иракской нефти через сирийскую территорию, который ежедневно приносит каждому из этих диктаторов по два миллиона долларов.
Но если отношения Сирии с Багдадом и Тегераном построены сегодня на сравнительно прочной основе, то прямые ирано-иракские связи все еще отягчены многими противоречиями. Тем не менее, мы наблюдаем становление антиизраильского союза между тремя упомянутыми странами, из которых одна (Иран) – шиитское неарабское государство, другая (Ирак) – государство с шиитским большинством населения, в котором правит суннитская политическая элита, и третья (Сирия) – государство суннитского большинства, в котором правят алавиты, то есть радикальная шиитская секта.
Понятно, что конкретные действия этого союза зависят, в первую очередь, от Башара Асада, поскольку для Сирия последствия военного столкновения с Израилем будут во всяком случае более значительными, чем для ее союзников.
Ливийский лидер Муаммар Каддафи заявил по окончании арабского саммита: «Ничего нового здесь не произошло. Точно такие же разговоры я слышу уже тридцать лет». И все-таки нам полезно прислушаться к тому, как оценивает итоги состоявшейся встречи в Аммане египетский министр иностранных дел Амр Муса: «Наше главное послание израильтянам состоит в следующем: им пора, наконец, понять, что их давно никто не боится».